Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4)

А закинул бы меня Максим Леонидович вот в такую семью? Что бы делал? Вслед за отцом под начало урода Бурея пошел бы? Мародерствовал бы, тихо спивался, рожал бы таких же слабых и больных детей. Неужели не нашел бы выхода? Это даже интересно… поставим мысленный эксперимент. Допустим…»

— Михайла, слышь?

— А? Чего, Илья?

— Волокушу с сеном позади нас видишь? Ты ее запомни, а как приедешь в Ратное, под сено загляни, или попроси кого-нибудь. Там пес твой лежит, ты, наверно, похоронить захочешь…

— Илья!.. Илья, спасибо тебе!

— Не на чем. Это, вон, ратники такими вещами пренебрегают, а мы — люди простые, обозники.

— Но, но! Мы убитых товарищей не бросаем! — Возмутился Афоня.

— Своих — да. А чужих? Пес вас всех спас, сам говорил, а так и бросили бы на дороге! Не крути носом, бросили бы! А Илья, что ж? Илья и покойника обберет и собачку на волокушу пристроит. Ты увидел бы, так решил бы, что шкуру на шапку взять хочу, обозник же!

— Ничего бы я…

— Да, ладно!

— Илья, я совет тебе дать хотел, да отвлеклись… — Вспомнил Мишка.

— Ага! На покойников.

— Будет тебе, Илья. Отвлеклись и все. Ты послушай: когда в Кунье городище вернетесь, ты по домам не шарься, а иди прямо в жилище волхва.

— Да там уже смотрели!

— И много чего ценного нашли?

— Нет, я бы слыхал…

— Вот и я о том же. Простучи каждое бревно в стенах, можно еще и стропила, ищи по звуку пустоту. Волхву все время подношения делают, должно что-то быть. Потом потыкай чем-нибудь острым пол, особенно у стен и в углах. Но и середину не забудь, по всякому бывает. Если найдешь тайник, сразу руками не хватайся, палочкой зацепи или…

— Это я знаю! — Перебил Мишку Илья. — Если бы я все подряд руками хватал, меня бы и в живых уже не было!

— Тем лучше…

— Что лучше?

— Не бери в голову, присказка такая. Потом иди на капище, и потыкай землю возле идолов…

— Не, не пойду — боязно.

— Ты же христианин?

— Христианин, но, все равно… как-то… того… — Илья поежился, хотя было совсем не холодно, мартовское солнышко пригревало вполне ощутимо.

— Понятно. — Кивнул Мишка. — Есть надежное средство: выпростай крест из-под одежды, чтобы снаружи висел, и читай молитвы не переставая. Как молитва кончится, трижды осеняешь себя крестным знамением и начинаешь новую молитву. Ни одна нечисть и близко не подойдет, а идолы тебя вообще не заметят. Средство проверенное, помнишь летом я колдунье попался?

— Болтали что-то…

— Вот, только тем и спасся, отец Михаил научил.

— Верно, Илья. — Подтвердил Афоня. — Я тоже слышал: крестом и молитвой любую нечисто отогнать можно!

«Наивные вы, ребята, как избиратели на думских выборах, даже неудобно, как-то. А что делать? Должен же я тебя хоть как-то за Чифа отблагодарить? Чиф, мальчик мой… Господи, если бы его оживить можно было! Никогда больше его на привязи не оставил бы, куда б не собрался. Каждый день с ним разговаривал бы, он это любит…»

— Гм… Михайла, а креста-то у меня и нет. — Признался вдруг Илья. — Веревочка сопрела, оборвалась, а новую завести… все никак руки не доходили…

— Возьми мой. Он — сильный, кипарисовый, с горы Афон, что в Святой Земле. Бери, бери, у меня дома другой есть, который во время крещения одели.

Афоня схватил Мишку за руку.

— Михайла! Ты что делаешь? Он же твоим крестным братом станет! Ты — внук сотника, а он…

— Пошел ты на хер, Афоня, Илья тело моего товарища с поля боя вынес…

Илья смущенно поддержал Афоню:

— Михайла, ты и правда, того…

— Слово сказано — Мишка надел цепочку на шею Илье. — И дело сделано. Я — Лисовин!

«Что-то я часто это повторять начал, не доиграться бы».

— Спаси тебя Христос, Михайла Фролыч, чем и отдариваться-то…

— Ничем, ты уже все сделал.

— Только я… это…

— Что?

— Я ни одной молитвы до конца не знаю. — Илья смущенно потупился. — Я вообще к наукам не способный, даже грамоте… Отец, покойник, порол, порол, а потом и говорит: «А на кой обознику грамота?» — и отступился.

— Ну, это просто! — Ободряюще заявил Мишка. — Повторяй за мной: Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да придет царствие Твое, да будет воля Твоя…

Проезжающие мимо всадники с удивлением таращились на троицу, ни с того, ни с сего, затеявшую молебен посреди дороги. С девятого или с десятого раза, Илья смог почти без запинки повторить несложный текст, и Мишка решил сделать перерыв.