Читаем Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4) полностью

Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4)

Стояли тоже непросто. Никакой аморфной толпы не было. Рядовые ратники кучковались вокруг своих десятников, обозники, из бывших строевых ратников, которых возраст или ранения заставили покинуть боевой строй — вокруг Бурея, тоже имевшего права десятника, и только семеро человек — остатки невезучего десятка Акима — оказались неприкаянными и, видимо чисто инстинктивно, жались к десятку Луки Говоруна.

Староста что-то бубнил, отчитываясь о доходах и расходах сотенной казны, а народ позевывал и поеживался — поднялись ни свет ни заря, потому, что день предстоял хлопотный. Наконец, финансовый отчет, из которого подавляющее большинство собравшихся поняло только то, что какое-то количество средств в казне есть, закончился.

— Об чем еще поговорить надо? — Староста традиционно откладывал главное событие напоследок: после получения жребиев собравшихся на месте уже не удержишь никакими силами. — Кто чего сказать или спросить хочет?

— А что здесь пацан делает?

Бурей, как и в прошлый раз, даже не повернулся в мишкину сторону, впрочем, ни на кого другого он тоже не смотрел, прогудел свой вопрос себе в бороду, словно размышлял вслух.

— Отрока Михаила привел девятый десяток. — Аристарх повергнулся к Говоруну. — Лука, отвечай!

— Отрок Михаил был послан в дозор вместе с моими людьми…

Говорун, он и есть Говорун. Далее последовало: красочное описание оперативной обстановки на маршруте движения воинской колонны, не менее красочное описание коварства врага, замыслившего поголовно истребить славных ратнинских воинов, подробная характеристика соотношения сил в начале, кульминации и концовке боя…

Мишке так и представилось: лежит раненый пацан на высотке за пулеметом, а на него со всех сторон надвигаются несметные толпы врагов, под барабанный бой и стройными рядами, как в кинофильме «Чапаев».

— …А потому, тридцать шесть ратников посчитали, что отрок Михаил имеет право на долю в добыче. Ущерба же остальным от того не будет, потому, что трое ратников за провинность лишены своих долей вообще, а семеро получат половинную долю.

— Что скажете, честные мужи?

Самым первым голос подал Пентюх — муж Доньки:

— Гнать! Не давать ничего!

Право голоса он имел, поскольку дважды, по молодости, участвовал в бою. Оба раза, правда, совершенно неудачно. В первые же минуты его вышибали из седла, но, проявляя удивительную юркость, Пентюх умудрялся не дать затоптать себя насмерть и отделывался только ушибами, да переломами. После второго раза его списали в обоз, против чего он сам ни словом не возразил. Однако факт оставался фактом, какое-то время Пентюх был строевым ратником и право голоса, по обычаю, за ним сохранялось.

— Не было такого раньше, не по обычаю!

Это подал голос кто-то из десятка «лидера оппозиции» Пимена.

— Было! Два раза! — Опять голос из обоза — кто-то из бывалых ветеранов. — Один раз твоего отца, Аристарх, так наградили, за то, что раненый, коня насмерть загнав, донес важную весть и тем всю сотню выручил. Другой раз Луку Говоруна приветили. Это многие помнить должны. Ему еще и пятнадцати годов не было, а он тогда семерых половцев из лука положил, а один из тех половцев ханом оказался! Было, по обычаю!

— Как решать будем, Корней Агеич? По обычаю можно и так, и эдак. Раз такое уже было, то можешь ты повелеть следовать примеру пращуров. Но, если есть сомнение — подходит ли нынешний случай под обычай, можно и всех спросить.

— Ну да! — Снова заорал Пентюх — О сейчас своему вну…

Бурей даже поленился рукой пошевелить, лягнул Пентюха пяткой.

— Кхе! Случай сомнительный. Пусть все решают, а ты, Аристарх, в сотенную летопись все три случая впиши, чтобы при нужде свериться можно было.

«Так я до этой летописи и не добрался, а жаль, много там интересного, наверно, есть».

— Так, слушайте все! Если посчитаете, что отрок Михаил награды достоин, говорите «да», если думаете, что не достоин, говорите «нет». Всем понятно?

— Понятно!

— Давай, время не тяни.

— Не дураки, чего каждый раз… — Загомонили собравшиеся.

— Тихо! Первый десяток! Данила? — Аристарх начал перекличку.

— Три голоса. Да!

— Второй десяток. Егор?

— Шесть голосов. Нет!