Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4)

«Так, сэр Майкл. Получается, что графство Погорынское имеет форму близкую к треугольнику со сторонами примерно 120, 160 и 140 километров. Площадь, дай Бог памяти, половина произведения основания на высоту… Это — для прямоугольных треугольников, но других формул я не помню. Значит, будем считать треугольник прямоугольным, особой точности не требуется. Где-нибудь сто двадцать на сто шестьдесят и пополам… Что-то около десяти тысяч квадратных километров, может, чуть больше. Впрочем, если мы называемся „Погорынье“, то надо приплюсовать еще и земли на левом берегу Горыни — между Припятью и границей с Волынью, а так же правобережье — между той же Припятью и слиянием Горыни и Случи. Пожалуй, тысяч 13–15 набежит. Совершенно случайно помню, что Люксембург — две с половиной тысячи. Выходит, мы впятеро или вшестеро больше Люксембурга! Этак на целую Голландию или Бельгию тянет».[5]

— Знаешь, деда, в латинских землях это целое герцогство, а то и королевство!

— А у нас — кусок княжества! — Дед задумчиво поскреб в бороде. — Так, где-то десятая часть! Ну, может, восьмая.

— И как мы эту часть назовем?

— Так и без нас назвали: Погорынье!

— Нет, деда, я не о том. Вот смотри: — Мишка широко развел руки. — Русь — великое княжество. Оно делится на удельные княжества: — Мишка чуть сблизил разведенные ладони — Черниговское, Турово-Пинское, Переяславское и прочие. А удельное княжество на что делится? — Мишка свел ладони еще больше.

— Кхе… Ну, есть города, села… Чего ты хочешь-то? — Не понял дед.

— У латинян королевства делятся на герцогства и графства, во главе которых стоят герцоги и графы. Герцогства и графства опять делятся на баронства. У каждого герцога или графа в подчинении несколько баронов. Баронства разделены на дворянские или рыцарские лены. Каждый владетель лена должен по приказу барона прийти к нему со своей дружиной. Чем больше лен, тем больше дружина. Барон их собирает и приводит в распоряжение графа или герцога…

— Понятно, понятно. — Перебил дед. — У нас так бояре по призыву князя конно и оружно собираются. У кого, конечно, вотчина есть. Так ты что же хочешь Погорынье герцогством обозвать?

— Нет, не в наших это обычаях, деда. Но вот у ляхов земля разделена на воеводства.

«Разделена или еще будет еще когда-то разделена? Не знаю, ну и неважно!»

— Вот это, деда, нам подойдет. Погорынское воеводство, и во главе его Пригорынский воевода боярин Корней сын Агеев из рода Лисовинов!

— Красота! Лавруха, чего молчишь? Нравится?

Лавр, невольно копируя отца, тоже задумчиво поскреб в бороде.

— Нравится-то, нравится, батюшка, и воевода ты и взаправду, а вот боярин…

— То-то и оно, — наставительно заметил дед — заврался ты, Михайла.

— И ничего я не заврался! Все просто решить можно!

— Сам, что ли, мне боярскую грамоту напишешь, «Княже Великий»?

— Да она уже написана!

— Вот ты о чем… — Дед, прищурившись, уставился на внука. — Помнится, боярин Федор при тебе об этом не говорил. Откуда проведал?

— О чем вы, батюшка? — Встрял Лавр.

— Погоди, Лавруха! — Корней отмахнулся от сына, как от зудящего над ухом комара. — Что-то мне не нравится, когда кто ни попадя, ненужные вещи узнает. — Дед набычился, шрам на лице начал наливаться кровью. — А ну признавайся, паршивец: от кого узнал!!!

Выдавать мать Мишке показалось недостойным и он решил воспользоваться любимым приемом «дерьмократов», умудряющихся, чуть ли не в любом событии, узреть происки спецслужб:

— В Туровском епископстве за нашей сотней внимательно следят, деда. Сам понимаешь. С чего бы меня епископский секретарь Илларион обхаживать стал? Феофана ко мне приставил, а тот, оказывается, с отцом Михаилом в Царьграде вместе учился…

«Пургу Вы, конечно, гоните, сэр Майкл, но выглядит весьма многозначительно. Дед должен клюнуть».

Дед клюнул:

— Знают, значит. — Пробормотал он негромко. — Только попы или князь тоже? Нет, Вячеслав только приехал, не мог прознать, а попы против сотничьей гривны и не пикнули. Значит одобряют?