Отрок. Ближний круг

А может быть, правы либерасты, и нормальный человек совершать такое должен быть не способен? Но что считать нормой? Вот, скажем, Нинея посчитала бы, что все сделано правильно – цель оправдывает средства. А Настена? Вроде бы она заставила ребят закрывать вас, сэр, собственными телами, значит, жизни разных людей для нее имеют разную ценность. Но такая же прямолинейная позиция, как у Нинеи, – не ее стиль. Настена, пожалуй, посчитала бы правильным штурмовать Княжий погост всеми наличными силами, но при этом как-то удержать ратников от «прихватизации» имущества боярина Федора… а это вообще возможно? Для Настены, может быть, и возможно.

А отец Михаил? Вот для него размен трех жизней на материальные ценности неприемлем в принципе. Ибо сказано: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкапывают и не крадут; ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». И можно было бы согласиться, но ваше-то сердце, сэр Майкл, здесь – на земле…

Аристарх-Туробой? Вот для него, скорей всего, во главе угла должны стоять чисто военные соображения, а с этой точки зрения упрямое продолжение операции после того, как первоначальный план провалился… правильно или неправильно? Экспромт, позволивший все-таки выполнить поставленную задачу, но стоивший жизни трем отрокам… это как? Не с нравственной, а именно с военной точки зрения? Это вам, сэр, лорд Корней утречком объяснит…»

– Господин сотник, урядник Яков по твоему приказу явился… Ой, Минь, а у тебя опять левая…

– Погоди, Яш, чего это погостных десятников нигде не видно?

– Так, беда, господин сотник, оба погостных десятника побиты! Парфен насмерть, а Кондратий покалечился…

– Как насмерть, как покалечился?

– Парфена из этого… ну, самострела ляшского…

– Из арбалета?

– Да, прямо в лицо, а Кондратий с тына на ляха прыгнул, ляха насмерть задавил, а сам ногу сломал. Матвей говорит, что перелом какой-то нехороший.

– А наши?

– Под Варфоломеем коня убили – он, когда падал, руку вывихнул. Матвей вправил, говорит, что ничего страшного. Фоме чем-то по шлему звезданули, глаза в разные стороны, тошнит… Матвей говорит: не боец, лежать надо. И еще… отрок Симон самострел поломал – под ним тоже коня убили, ну, когда падал, прямо на самострел…

– Господин сотник, урядник Андрей… – Мишка махнул рукой, прерывая доклад, но Андрей, против ожидания, не замолчал. – Господин сотник, не дело творится! Эти… – урядник первого десятка махнул рукой в сторону погостных ратников, – …наши болты из убитых выдирают, и говорят, что это их добыча, как бы…

Мишка недослушал – от полыхнувшего ощущения опасности отступила даже мозжащая боль в левой руке. Сразу же вспомнилась сцена в Отишии, когда напарник Дорофея Митяй потянулся за копьем, готовый схватиться из-за добычи даже с ратнинцами. Тогда рядом был Немой, а сейчас никого, тогда кругом были свои, а сейчас… Да еще и сами погостные ратники «без руля и без ветрил» – один десятник убит, другой серьезно ранен.