Отрок московский

Выходит, хорошего мало. И надежды никакой. Что присудит Ярослав Васильевич, и подумать боязно.

«Вот и не надо. – Никита упрямо стиснул зубы. – Лучше думай, что же на самом деле случилось этой ночью».

Так, чтобы разобраться, нужно все по полочкам разложить.

После ужина они поднялись в горенки-клетушки и попадали от усталости. Во всяком случае, Никита ног под собой не чуял – целый день в седле, да еще драка с Любославом и его молодчиками.

Ага! Любослав!

Андраш взбеленился как раз после того, как узнал, что атаман разбойников сбежал. Почему? Ответ очевиден – венгерский торговец боялся. В его словах пару раз проскользнул намек, что нападение на дороге не случайно. Кто-то, мол, заранее знал, что он ехать будет, и нарочно подговорил лесных молодцев.

Глупо? Да нет… Не совсем, если учесть, что Андраш Чак не очень похож на купца. Держит себя будто князь или боярин. Одежа дорогая, перстень золотой на пальце. В свите порядок, как в дружине, – у Дьёрдя в глазах такое почтение светится… Сразу видно, не за жалованье служит, а за совесть.

Кто ж ты такой, Андраш Чак?

А ведь, если вспомнить, то Василиса говорила…

Говорила, что вроде бы об одном Чаке слыхала, и, судя по ее озадаченному виду, никакого отношения к торговцам тот Чак не имел. Как, по всей видимости, и этот. Не здесь ли стоит искать причину исчезновения смолянки? Ну и, конечно, в том масляном взгляде, который старый кобель весь вечер с девушки не сводил.

Внезапно парень ощутил, как в душе закипает злость.

– Эй, ты чего? – Улан-мэрген толкнул его локтем, очевидно заметив, как закаменело лицо друга, опасно сузились глаза.

– Ты помнишь, как Андраш звал Василису с собой ехать? Лопотал что-то не по-русски. Хотел бы я знать, что…

– Цх! – беспечно махнул рукой ордынец. – Какое нам дело? Сама с ним убежала, а старика его слуги прирезали!

– Не могла она с ним убежать! – возмутился Никита.

– Почему?

– Она же его за столом послала подальше.

– Так то за столом. А потом передумать могла.

– Что ты такое говоришь? – покачал головой парень. – Она не такая!

Улан на миг опешил от заявления Никиты. Почесал затылок. Подозрительно прищурился:

– А ты не влюбился, друг? – Он захохотал, обнажая мелкие зубы.

Ученику Горазда потребовалась вся сила воли, чтобы сдержаться и не ткнуть татарина кулаком. Смеяться над ним вздумал?!

– С чего ты взял? – Парень обиженно надулся.

– А то я слепой, не вижу, как ты на нее косился вчера!

– И ничего я не косился! Посмотреть уже нельзя…

– Да чего ты? Смотри сколько хочешь. Мне не жалко. Можешь жениться даже. Седло – украшение коня, жена – украшение жизни. – Улан хотел снова рассмеяться, но, уловив настроение Никиты, нахохлился, опасливо отсаживаясь подальше, насколько позволяла охапка соломы.

– Ты говори, да не заговаривайся, – звенящим шепотом произнес парень. – Не собираюсь я ни на ком жениться. А уж тем паче на девчонке болтливой да своенравной. Понял?

– Да понял я, понял… – Ордынец слишком поздно осознал, что подначки его зашли чересчур далеко. – Чего ты разошелся? Шуток не разумеешь? Меня самого Василиса эта злит, как только рот откроет. Корчит из себя княжну…

– Кого бы она из себя ни корчила, – твердо сказал Никита, – нам ее в беде бросать нельзя. Если бы она добровольно с Андрашем поехала, то Мала с собой взяла бы. И старик слова поперек не сказал бы. Зачем его убивать тогда?

– Ну… – Улан неуверенно пожал плечами. – Похоже, прав ты… А может… – Он встрепенулся. – Может, она следить за ними решила?

– Это еще зачем? – не понял Никита.

– Ну не знаю… Увидела, как они деда зарезали, и пошла проследить…

– Это вряд ли, – задумался парень.

– Почему? – обиделся ордынец.

– Потому что концы с концами тогда не сходятся. Не проще ей было шум поднять, нас на помощь позвать?

– Так в нас столько вина влили… Нам бы ночью самим кто помог. До сих пор башка трещит.

– Все равно. Можно было закричать. Молчан бы услышал, стражу позвал.

– Ну, тогда не знаю… А вдруг он с мадьярами в сговоре?

– Ты такую чушь уже несешь, – устало вздохнул Никита. – Давай лучше помолчим. А то скоро на княжеский суд покличут. Отдохнуть бы надобно.

Улан не возражал, оставив друга в покое. Прилег на бок, свернулся калачиком и, похоже, даже задремал. К Никите сон не шел. Стыли руки и ноги, раскалывалась голова. Мысли разбегались, как муравьи из муравейника, в который ткнули палкой. Оставалось просто ждать появления стражи. Судя по слухам, Ярослав Васильевич – князь справедливый и мудрый. Он должен принять правильное решение.