Отрок

Пока мы шли ко второму «истребителю», на старые миноносцы высыпали матросы, и наш пулемётчик хлёсткой очередью срезал их. На втором «нашем» миноносце, том, на который мы нацеливались, команда тоже полезла наверх, но, как я и говорил, их немного было, около двадцати человек. Они большими глазами смотрели на зарево на противоположном берегу. По вспышкам и трескотне было понятно, что рвутся снаряды на других складах. Некоторые из экипажа вздрогнули, когда раздалась близкая пулемётная очередь, и побежали, когда пулемётчик перенёс огонь на них. С десяток упало, заливая палубу кровью, остальные скрылись во внутренних отсеках «истребителя». Но задраиться не успели, вперёд полезли казаки с замом Зиновьева во главе, а за ними и мы. Только пулемётчик остался в лодке, судя по коротким очередям, отлавливающий попытки посмотреть на нас с других кораблей. На соседнем крейсере боролись с пожаром, мы им не мешали, они заняты были, и на нас внимания не обращали. На зачистку корабля ушло минут пять, сопротивляться японцам было нечем. Не дали мы им арсенал на борту с личным оружием вскрыть. Три матроса и два казака уже шуровали в машинном отделении, подкидывая уголь в топки и запуская их, то же самое, как мне доложил прибежавший по пирсу казак, происходило и на первом судне.

Мы начали отдавать швартовы, в лодке, которую мой «истребитель» взял на буксир, продолжал сидеть пулемётчик. На малом ходу, активно раскочегаривая топки, потушенные японцами на время стоянки, мы направились к нашей джонке. Проходя мимо крейсера, огонь там никак потушить не могли, трое минёров, подчинённых мичмана, сделали отличный выстрел из правого торпедного аппарата, и крейсер, разломившись, затонул. Что хорошо – огонь погас, а то освещал тут всё. В это время и Самохин из правого аппарата произвёл такой же выстрел по китайскому броненосцу, только в отличие от «моего» крейсера после попадания в корму тот стал садиться на неё, пока не коснулся грунта.

Следующая цель была более жирной – эскадренный броненосец типа «Фудзи». Только я не понял, кто это был, «Фудзи» или «Ясима». Тип определил, пока крейсер горел, а название не разобрал. Одна торпеда пошла в центр судна, вторая, Самохина, – под корму. Броненосец вздрогнул, и в корме вырос гейзер детонации – опять пороховые погреба рванули. К счастью, нас не затронуло, мы уже ушли за корпус старого китайского броненосца, которому всё и досталось.

Наращивая скорость, мы двинули дальше. Всех, кто оставался на палубе, я отправил вниз, нам скорость нужна, поэтому остро необходимо поднять давление пара, этим пусть и занимаются.

Добрались до «Листика» благополучно, хотя и не так быстро, как хотелось, людей было очень мало. Вид он имел заметно потрёпанный и жалкий. Самохин прошёл дальше, к началу фарватера, застопорив пока машины, а я подвёл миноносец к борту джонки. Когда достаточно мягко приткнул почти пятисоттонный «истребитель» к борту, четверо из матросов сразу пришвартовали к нему джонку и с другими стали перетаскивать вещи. Пулемётчика из лодки вместе с его тяжёлой машинкой подняли на борт. Лодка осталась покачиваться на буксире с упавшей мачтой.

Эрих стоял на палубе джонки и делал фото, он, видимо, с самого начала работал. Мой миноносец тоже сфотографировал, я успел прикрыть лицо и показать пальцами «викторию», победа на английском. Фото у него должно было получиться фееричным. Поймал кадр при очередной вспышке взрывов на берегу, осветивших всё вокруг, работающих вместо фотовспышки. Снял и трупы японцев на борту, убирать их просто времени не было, и команду. Не знаю, как получилось, миноносец Самохина, кажется, тоже успел сфотографировать и, перебравшись со всеми своими вещами на борт миноносца, побежал на корму, хотел заснять наш отход. Знал, что мы предпримем дальше.