Отруби по локоть

На лице ее нарисовалась такая мука, такое переживание, что Мич всерьез испугалась за Броу; та могла в порыве страсти и гильотинировать себя невзначай.

— Но так же нельзя… — простонала Броу и вдруг, схватив Мич за руку, взмолилась. — Мич, миленькая; ну, пожалуйста, ну, сделай что-нибудь…

Мич руку не высвободила.

— Я знаю, тебе очень плохо, — утешая, как ребенка, сказала она, — мне самой было так же тошно час назад…

Броу дрогнула, рванулась вбок: «ты мне мстишь?!»; но Мич ее удержала.

— Давай вместе подумаем, — наговаривала Мич. — Ти эр хочет остаться для нас загадкой; и я не вижу сил, способных ей помещать; здесь мы, как дикари, наткнувшиеся в джунглях на радиоприемник; хотя, если точнее, это, скорее, приемник на нас набрел; удачно ткнули копьем — он запел; а потом, сколько не тыкали — молчал, и все. Разве что Порнов поможет подобрать к ней ключик; она его пыталась закодировать… заколдовать для своих целей — а вышло, как видишь, в точности наоборот…

А пока — ну, не будет у тебя очередной бирюльки за заслуги перед вашим орденом; ты ведь женщина у нас сильная — переживешь как-нибудь.

— Год работы, — глядя в пол, глухо сообщила Броу, — целый год работы… За эту тему я получила бы номер-звание; Броу — оператор девять, — мечтательно произнесла она, — вошла бы в Гильдию номер-операторов…

— Да будет тебе убиваться, — сказал Порнов. — У меня сколько раз звездочку с погон снимали; а ты так вроде и не теряешь особо ничего…

— Что ж, раз иного выхода нет, — сказала Броу, — вот тебе моя рука!

— Вкалываешь тут, вкалываешь, — проворчал Порнов и поставил полный бокал обратно на стол. — А вся слава другим достается…

— Знаешь что, приятель, — обратился он к невидимому собеседнику. — Не буду я, наверное, на ночь глядя, на водку налегать… Я, пожалуй, по красненькому ударю; для сердца, говорят, полезней… и для потенции вот тоже.

— Ты что? — не поверил Порнов Первый. — Ты же сам себя губишь; это же возможности какие!..

— Ты за меня не переживай; я свое еще возьму, — усмехнулся Порнов. — Ты свое получил? Вот и успокойся…

А нашему человеку для счастья немного надо; выпить литр-другой красненького да лечь спать…

Адью!

— Стой! — в последний раз выкрикнул Порнов Первый; и исчез — теперь уже окончательно.

* * *

На палубе было чудесно; солнце клонилось к закату; наступал теплый летний вечер. Синь простиралась бесконечно; и под высоким небесным куполом не было ничего, кроме безбрежной чаши океана; душа рвалась из тела и просилась туда, в безоблачные голубые небеса, играть с нарождающимися звездами.

Порнов, замешкавшийся в каюте — он уговаривал снежного барса залезть в стенной шкаф и выть себе там сколько влезет, — выбрался на палубу чуть позже их высочеств; пододвинул к стене рубки небольшую канатную бухту, уселся и подставил умиротворенное лицо мягким закатным лучам солнца; свежий воздух, эфирная настойка из морской соли и водорослей, пьянил его пуще «кокосовки».

В двух метрах от него, опершись локтями на высокий фальшборт, болтали о чем-то своем три длинноногих манекенщицы, три стройных фотомодели; прихваченные посередине белыми бантиками талии, полные задора попки под белым соусом коротеньких юбочек и затянутые в ажурный чулок умопомрачительные ноги немедленно привели Порнова в боевое состояние духа; он вспомнил, наконец, какие же на самом деле были лица у трех девчонок в том самом первом сне.

— Кстати, Лео, — донесся до него голос Мич, — в обмен на дальнейшее сотрудничество сгоняй, пожалуйста, своих головорезов до «Оклахомы» и обратно; пусть попросят — вежливо! — горсть пилюль биоблокады; а то, чтобы мы с вами тут стояли и мирно беседовали, Порнову пришлось овердозу мутагена принять…

— Слушай, Мич, — произнес Порнов задумчиво. — Я тут прикинул… Может, уж наплевать на эти пилюли?!

Девушки разом обернулись; лица были именно те; круг замкнулся; из порновской памяти вынули последнюю занозу; из провалов сознания с медлительной важностью глубоководного чудища всплыла первая — и она же ключевая — фраза; Порнов подивился только, какую ересь он способен иногда нести.

— Привет, девчонки! — кивнул Порнов принцессам и настороженно заглянул в их синхронно меняющиеся лица. Мич, обычно старающаяся не выказывать своих чувств — по крайней мере, первой, — на сей раз отказалась от этого правила; приветливо и душевно улыбнулась Порнову, показав два ровных ряда чудесных белых зубов. Броу, предварительно кинув на старшую сестру опасливый взор, состроила вдруг шкодную гримаску и быстро подмигнула Порнову одним глазком. Даже Лео, традиционно наблюдающая Порнова, как солдат — живую вошь, ныне попыталась придать своему растерянному лицу максимально участливое и дружественное выражение.

«Кажется, наша взяла», — довольно сообразил Порнов; расслабился; еще расслабился; и, счастливо расслабленный, сообщил радостную весть:

— У меня только один вопрос…

Здравый смысл подсказывал ему обойтись нейтральной фразой. Мол, как там у нас с погодой; не пора ли пойти всем попить вечернего кофею; или вот — не слабо ли вам, ваши благородия, выдать русскому мужику пятак на водку?