Отрыв

или он опозорится.

Он сел, исступленно оглядывая комнату в поиске чего–нибудь полезного. На

краткий миг он подумал вытащить из сумки хоккейную ленту, но она лежала в другой

комнате. Да, нужно сохранить мысль на потом. В конце концов, Джаред взял свою

футболку и бесцеремонно обмотал ею голову Лейна и завязал.

– Хватит тарахтеть. Серьезно. Если не перестанешь, мы никогда не перейдем к

тому, о чем ты говорил. По какой–то причине чушь, которую ты несешь, очень заводит,

пусть она и странная. А еще, знаешь, Лейн, здесь нет инструкций. Если станет больно,

издай какой–нибудь звук, и я остановлюсь. Если будет хорошо, издай стон или типа того, и я продолжу. Но попытайся молчать и просто… – Джаред подыскивал правильное слово.

У него были проблемы с общением. Оказалось, что Лейн с затолканной в рот футболкой

возбуждал не меньше, чем мысль о хоккейной ленте. – Просто позволь мне. Ладно?

Обещаю, будет хорошо.

Лейн за ним наблюдал, и до Джареда дошло: он испытывал тревогу. Благодаря

внезапному шестому чувству он понял, что Лейн не любил терять контроль. Потому–то он

так много и болтал – таков его способ вернуть власть. Но обычно не срабатывало, потому

что его манера общения была кошмарна, но по какой–то причине трещать в постели

удавалось лучше, чем в других местах. Или Джаред просто–напросто сошел с ума,

реально завелся и глупо–преглупо в него влюблялся.

«Или уже влюбился, идиот».

Лейн кивнул, и Джаред мысленно сказал себе, что теперь обещание нужно

выполнять, и продолжил разрабатывать Лейна пальцами. Лейн все пытался болтать, что

Джаред игнорировал, и раза два или три ему пришлось пихнуть Лейна обратно на

постель. Наконец–то тот был готов, и Джаред раскатал презерватив. Он разместился

между ног Лейна и медленно протолкнулся внутрь, хотя и считал, что может умереть от

невероятного ощущения. Великолепные глаза Лейна были столь же выразительными, как

и он сам – правда, менее властными. Вместо жара и напряжения Джаред сфокусировался

на взгляде Лейна. До боли он старался не потерять контроль и не затрахать Лейна до

потери рассудка, пока тот не имел возможности шевелиться.

Джаред начал двигаться быстрее, и Лейн вытаращил глаза, а потом закатил их. Его

тело изогнулось, и на том все и закончилось. Тяжело дыша, Джаред засмеялся, обхватил

руки Лейна и задвигался резче. В конечном итоге футболка выпала у Лейна изо рта, но

ничего страшного. Казалось, говорить тот был не способен.

Лейн кончил раньше – опять. Было отрадно, но еще Джаред испытал дичайшую

зависть. Чертовы двадцатилетки. Лейн вырвал руки из смертельной хватки Джареда и

оцарапал ему спину. Лейн вспомнил, что ему так нравилось. Лежа снизу, он елозил по

кровати, словно пытался прикинуть, что бы такого сделать, чтоб стало еще лучше. Будь

Джаред способен толкнуть речь, то сказал бы, что лучше было уже просто некуда.

Когда Лейн прижался коленями к бедрам Джареда, Джаред почти лишился разума.

Ритм развалился к чертям собачьим, он кончил и рухнул на Лейна. Он задыхался так,

будто только что завершил выматывающее упражнение или пробежал марафон или что–

то наподобие. Но все перечисленное даже близко не было столь прекрасно, как их

занятие.

Мозг вернулся к жизни лишь спустя секунду. Он поднял голову и посмотрел на

Лейна, мгновенно обеспокоившись, что мог сделать ему больно. Вел он себя довольно

бестактно, а у Лейна этот раз был первым.

Но пытаясь сообразить, как заговорить, он что–то почувствовал и осознал, что Лейн

поглаживал его по спине вверх–вниз, словно старался утешить или успокоить.

Глаза Лейна были закрыты, дыхание было ровным, и лежал он расслабленно –

даже безжизненно. Распахнув свои изумленные глаза, он моргнул и неспешно

сосредоточился на Джареде. А потом улыбнулся. Все слова, которые Джаред силился

сложить в предложение, разбежались на все четыре стороны, и он видел лишь то, чего

тринадцать лет пытался избегать, и что наконец–то его настигло. А он и не возражал. Ни

капельки.

Джаред улыбнулся в ответ. Слишком поздно было делать что–то еще.

***

На следующий день «Ренегадс» порвали «Си Сторм» со счетом 4:3.

Прежде чем сесть в автобус, Лейн сделал Джареду минет в его грузовике, а

Джаред ему мастурбировал. Потом Джаред поцеловал его и сказал что–то убогое вроде:

«Поболтаем на неделе», означавшее, что он собирался позвонить или послать е–мэйл. Но

на самом же деле означало «эй, мы встречаемся», только не произносилось вслух.

– Если я тебе наберу, ты притворишься, что это секс по телефону для геев? Ты

должен, – сказал Лейн. Его бесил проигранный матч. Джаред же кончил от одной только

мысли о том, что он до сих пор был хоккеистом в победоносной команде. И оказалось,

что выуживать из Лейна стоны после того, как на льду он изображал из себя дерзкого

говнюка, стало его новой любимой фишкой. Или одной из них.

– Либо это самая лучшая из всех твоих идей, либо самое жуткое, что я слышал за

всю жизнь. Даже не знаю, что выбрать, – произнес Джаред.

– Посмотрим. Самой лучшей идеей было заказать пиццу, пока мы занимались

сексом. Чего ты не сделал. Ты дождался, пока мы закончим.