Отсчёт. Жатва

«Расслабься, Рисса», – бархатным ветром прошелестело в голове. – «Не о том думаешь».

А о чём же тогда думать? Что, как не злость, может дать сил в такой ситуации? Что может помочь?

«Дом. Подумай о доме».

Этому его голосу хотелось верить всей душой – несмотря на все язвительные и колкие нотки, тон был мягким и в чём-то даже ласково-заботливым. Отцовским. Зря Кирино вселился в совсем неподходящее для себя тело, разом растерял всё доверие. Но других вариантов, к сожалению, ожидать неизвестно сколько, да и были ли они вообще – неизвестно.

Грустно усмехнулась и захлопала ресницами – смотреть на рисунок предстояло неотрывно, поэтому и готовилась, как к гляделкам, в которые, слава Семерым, играла сносно. Вроде бы, даже с отцом, но из памяти опять ускользали чёткие образы, и приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить хоть что-то. Лавку с мягкими подушками. Медленно тлеющую лучину на столе. Тёмные глаза отца.

Нет. Сейчас – не время.

Кирино больше не отвлекал и не дёргал. Понимал, что сейчас я готовлюсь и лучше меня не трогать. Глянула на него краем глаза, в очередной раз внутренне содрогаясь при виде разрезанного горла.

Ну его. Мне всё равно. Не хочу ничего ни знать, ни чувствовать. Решила для себя, что не буду ему верить и главное – вернуться домой, так больше не буду терзаться по этому поводу.

Вдохнула, на секунду задержала дыхание и повторила порядок. Я боялась, что не сразу пойму, как сделать так, чтобы «нарисованные» символы оставались в поле зрения, но получилось как-то само. Под лопатками невыносимо жгло и чесалось. Приходилось терпеть и не обращать внимания, к тому же я догадывалась, что таким образом Кирино передавал силу. Кто бы мог подумать, чародеи и так могут!..

Чуть не дёрнулась в сторону, когда в голове мелькнула уж точно не моя мысль, что далеко не всем Владеющим доступно на время делать из не-магов – магов. Она не чувствовалась явно, но и сказана вслух не была. Ну, раз уж Кирино передаёт волшебство, вместе с этим может затесаться что-то ещё, верно ведь? Боги! Почему-то представила, как хитрый гад завладел моим телом. А ведь… ведь и вправду, дура я этакая, мог же. Согласилась в чём-то мудрёном участвовать, знаки рассматривать, магию в себя принимать. А если это для того, чтоб в меня залезть да угнездиться поудобнее? Передёрнула плечами и хотела уж было прервать всю эту затею, только стало поздно.

Последний из знаков обвёлся сам собой, и звезда в центре засветилась ярче. И вместе с тем вокруг всего рисунка вспыхнуло кольцо яркого белого света. Закрыть глаза руками не успела и, ожидаемо, ослепла. Кирино рядом победно вскрикнул – заставив сжаться – и рванул на себя.

– Вот почему Слово достаётся всяким идиотам, а не таким, как ты? – пробормотал он и потащил за собой. – Хотя, под страхом смерти и не так колдовать научишься. Ну, как тебе?

– Больно, – всхлипнула, предприняв тщетную попытку вырвать руку из захвата. – Не вижу ничего.

– Оно и к лучшему, – выдохнули мне в ухо. – Знаешь, что ты сейчас сделала? Переместила нас к тому месту, где создавали заклинание. Неожиданный ход, да? А шатры у них богатые, и не скажешь, что маги они слабенькие… Замри!..

Совсем рядом – буквально в нескольких шагах – раздался нечеловеческий вой, и тут же я почувствовала запах жжёной плоти. От удара в плечо я рухнула на спину и покатилась по земле; в лицо ударило жаром. По звукам сложно было понять, что Кирино творил. Делать из своего визита чаепитие с баранками мой спутник, разумеется, не думал, но не будет же он сходить с ума и ураганом крушить всё, до чего дотянется взглядом? Хотя, судя по всему, именно это и входило в изначальный план.

Зрение вернулось скачком. В трёх локтях от себя я увидела обугленное до костей тело – невольно взглядом задержалась на ровных аккуратных рядах зубов, – отчего живот мигом скрутило, и во второй раз за день меня вывернуло наизнанку противной желчью. Голова закружилась, безумно захотелось пить… и я почувствовала – на коже, в воздухе и внутри себя – поток, схожий с горной рекой неистовым желанием снести всё на своём пути. Он выворачивал рёбра, душил и тянул вниз, и я не выдержала напора и упала. Мельком заметила возвышение в паре шагов позади себя, витой пьедестал и – сглотнула – серебристое зеркальце-полумесяц на алом бархате.

В шатре, куда нам переместило, больше ничего не было, а ткань была так похожа цветом на тот купол, из которого мы выбрались. Я сжалась и не заметила, как из глаз полились слёзы. Кирино был где-то там, забыв про меня, бросился претворять свой кровожадный план в жизнь. Оставил одну, как только получил то, что хотел. Другого ждать и не следовало, но всё-таки… всё-таки…