Отсчет

Только перед тем, как исчезнуть полностью, он начал обретать форму снова. Руки. Ноги. Торс. Голова. Краткое мгновение я могла видеть его, по-настоящему видеть его. Кожа была прозрачной, как у медузы, и сеть вен наполняла кожу перламутровым свечением. Черты лица принадлежали Дэймону, но были острее и определеннее, а потом он засиял так же ярко, как солнце.

Человеческая форма светилась оттенком красного, на это было настолько красиво смотреть, что слезы наполнили мои глаза.

Я правда не хочу, чтобы ты делала это.

Как всегда, его голос в моей голове вызывал состояние шока. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к этому. Я чуть было не начала отвечать вслух, но остановилась.

Ты не должен был приходить сюда, Дэймон. Это то, чего они хотят.

Голова из света склонилась в сторону.

Прийти сюда за тобой – единственное, что я мог сделать. Это не значит, что я должен был соглашаться на все. Я сделаю это сейчас, пока не передумал, и посмотрю, правда ли я не могу подключиться к Источнику и кого-нибудь убить.

Мой взгляд упал на скальпель, и я поежилась. Сжимая его в руке, я могла чувствовать несколько пар глаз, прикованных ко мне. Будучи по натуре трусихой, я зажмурилась, опуская лезвие на свою ладонь, и сделала надрез.

Я зашипела от вспышки боли и уронила скальпель, глядя, как из тонкого пореза сразу же потекла кровь. Это было как миллион раз порезаться бумагой.

Святая Мария! – раздался голос Дэймона.

Не уверена, что именно так все выглядит, – сказала я ему, сжимая ладонь, чтобы избавиться от жжения.

Краем сознания я отметила, что доктор нагнулся и подхватил инструмент, когда я посмотрела наверх. Свет, исходящий от Дэймона, окружил меня. Он протянул руку, и пальцы, ставшие более видимыми, обхватили мою раненую руку.

Раскрой ладонь, – сказал он.

Я покачала головой, и его призрачный вздох задрожал вокруг моей головы. Он бережно изучил мою раскрытую руку, его прикосновение было теплым, как одежда, недавно вытащенная из сушилки.

Ох, это было больнее, чем я думала.

Низкое рычание сменило вздох.

Ты правда думала, что это будет не больно, Котенок?

Как бы там ни было, я позволила ему проводить меня к стулу и села, наблюдая, как он опустился передо мной на колени, склонив голову. Жар вспыхнул на моей ладони, когда он начал инопланетное исцеление.

– Поразительно, – прошептал доктор Рот.

Мои глаза были подготовлены к сиянию склоненной головы Дэймона. Тепло, исходившее от него, наполнило комнату. Я потянулась и положила неповрежденную руку на его плечо. Его свет пульсировал, окрашенный по контуру его тела алым. Интересно.

Ты знаешь, как мне нравятся твои прикосновения, когда я в этой форме. Его голос послал дрожь по моему позвоночнику.

Почему ты заставляешь все звучать так непристойно? Но свою руку я не убрала.

Его радость отозвалась во мне, после чего боль в моей руке стихла.

Не у меня одного грязные мысли, Котенок.

Я закатила глаза.

Он взял мою руку в свои, и я знала: в этот момент моя ладонь уже исцелилась.

Сейчас же прекрати отвлекать меня.

Я фыркнула.

Я? Какой же ты придурок.

– Очаровательно, – пробормотал доктор Рот. – Они общаются. Я никогда не перестаю удивляться, когда вижу это.

Дэймон проигнорировал его.

Я принял эту форму, чтобы сказать тебе, о чем я говорил с Люком перед тем, как пойти на «Маунт-Уэзер».

Я села прямо, вся обратившись во внимание.

Ты хочешь сказать, что он причастен ко всему, что случилось с нами?

Нет. И я ему верю. Он поможет нам выбраться. Мне нужно…

– Покажи нам свою руку, Кэти, – прервал нас голос Нэнси.

Я не собралась выполнять ее указания, но увидела, что другой охранник передвинулся ближе к Дэймону, в руке он держал что-то похожее на электрошокер. Я отдернула руку от Дэймона и показала им.

– Счастливы?

– Дэймон, прими свою человеческую форму, – приказала Нэнси, ее голос сорвался.

Дэймон поднялся с колен. В своей истинной форме он казался выше и чертовски более устрашающим. Его свет запульсировал, больше красным, чем белым, а затем потускнел.

Он стоял там, уже не светясь. Только глаза горели белым светом.

– Не знаю, догадались вы или нет, но я не люблю, когда мне приказывают что-то делать.

Нэнси склонила голову набок.