Отсчёт пошел!

Она пододвинула карточку, но ее лицо и так выдавало замаскированную хитрость. Я облокотился на спинку стула и сложил руки на груди:

— А эта пустая.

Женщина, да и остальные экзаменаторы, улыбнулись.

И вот, я тут…

— Отвлекаешься!

Мой поплавок ушел под воду, да так, что скрылся из вида. А хотелось спокойно завершить испытательный срок, потому что — мало ли, что…

Я подсек мечту, она вылетела из воды, отчаянно дергаясь.

Описать мечту несложно. Внешне она выглядит, как обыкновенная рыба. А вот раскраска бывает, какая угодно — от одноцветной до нереально-красочной. Тут и черные пятна, и фиолетовые полоски, и серебристые волнистые линии, и даже сочетание не сочетаемых цветов. Чем необычнее мечта, тем интереснее раскраска. Вот и эта, взлетев в воздух, заблестела в лучах предвечернего солнца, будто инкрустированная изумрудными камешками, что даже наставник восхитился:

— Ты посмотри!

Я перехватил мечту в полете, снял красавицу с крючка. Бросил удочку на землю, достал телефон, сделал три снимка, включил запись и занялся анализом.

— 15:27, — начал я наговаривать, — только что пойманная мной мечта принадлежит мужчине, возраст 30—35 лет. Родился весной… ближе к лету. Вторая половина апреля.

— Много лишних подробностей, — в очередной раз подсказал наставник, — занятия, увлечения?

— Работает… охранник в магазине. Увлекается… рыбалка, — я улыбнулся, — коллега!

Наставник нахмурился. Я продолжил.

— Так. Мечта. Мечтает…

Кто бы сомневался!

— … уединиться с продавщицей вино-водочного отдела. Чтобы и интим был и алкоголь халявный. Но это надо как-то ее охмурить до беспамятства…

— Что думаешь? — наставник равнодушно жевал травинку, уж он-то таких мечтателей навидался.

— Конфискация, — твердо ответил я.

Вообще такие мужики, во всем ищущие выгоду, даже в сексе на стороне, мне противны. Но если ты предвзят, тебе здесь не место.

— Обоснования?

— Он женат, ребенок. Влечение к алкоголю еще можно остановить.

Наставник взял у меня телефон:

— Изъятие одобрено. Мечта подлежит конфискации.

Я бросил мечту похитителя женских сердец в ведро с водой, где она начала кружить без возможности выбраться на свободу. Там ей и место. Сегодня вечером охранник перестанет думать о любовных похождениях и бесплатном вине. Это надо же додуматься до такого!

Еще одно доброе дело сделано.

— А какая была ваша самая глупая мечта? — спросил я, так как с завтрашнего дня мы навряд ли сможем поговорить по душам.

— О, моя самая глупая мечта, это стать ловцом мечты, — улыбнулся наставник.

Я оценил его шутку смехом

— А в вашей практике? — добавил я, чуть успокоившись.

— Ну… Всякие моменты были. А ты так и собираешься просто стоять?

Блин! Я проверил червяка — обкусанный, но вполне сносный для наживки, и закинул удочку.

— Червяка не меняешь?

Я без энтузиазма посмотрел на банку рядом с ведром. Завтра пригодятся.

— Этот еще нормальный.

Поплавок закачался на легких, еле заметных волнах, будто кто бросил камешек в воду и пошли круги в разные стороны.

— Самая глупая мечта, — напомнил я, — для опыта.

— Для опыта нужно самому через это пройти. Но вот, если для теории…

Он пробежался по закоулкам своей памяти.

— Не скажу, что прям такая глупая, но необычная… Помнится, один парень призывного возраста очень хотел поступить в танковые войска. Его рост был таким маленьким, что еще пара сантиметров, и получил бы освобождение. И этот рост ему очень тяжело обходился. И насмешки одноклассников, и заносчивые девушки, сам понимаешь.

Я кивнул. У одних «коротышек» друзей больше, чем уверенности у пьяного человека, другие же не могут побороть детские комплексы, замыкаются в себе, мечтают стать какими-нибудь суперменами. Это вместо того, чтобы чуть раскрепоститься и не считать себя жертвой. Психологию мы тоже проходим, не только учимся карточки разгадывать. За испытательный срок мне попалась пара таких замкнутых личностей. Бескомпромиссная конфискация!

— А представляя себя в танке, — продолжал наставник, — он не чувствовал себя беззащитным. Он был частью этого танка, а значит, был больше, мощнее, неуязвимее, но самое главное…

Он вопросительно замолчал.

— Выше, — сказал я.

Поплавок дернулся, но тут же успокоился.

— Точняк! Этот танк был чем-то вроде вымышленного друга.

— А что с армией?

— Погранвойска.

— Досадно, — заметил я, — а мечта? Конфисковали?

— Никак нет.

— Почему?

Конфискация мечты такого рода была обычной практикой. Лишняя эйфория, особенно для подростка, была одним из самых нежелательных спутников жизни. Да это даже не мечта, а фантазия!

— Потому что, отними я у него эту мечту, его ночи были бы пусты и никчемны. Бегать по зарослям шиповника, обучать собаку, обходить границу с «калашом» на плече, зная, что ночью была какая-то отдушина, мнимая реальность, его реальность, но… была. А сейчас ее нет. Что удерживало этого паренька, у которого ни друзей, ни девушки, от желания сбежать, предварительно разрядив этот же «калаш» в своих сослуживцев, которые, кстати, относились к нему вполне дружелюбно?

— Только его танк.

Не желая упустить появления новой мечты, я не отрывался от поплавка. А он все подергивался, но под воду не уходил.