Отсекая лишнее

Затащив мертвую тушу как можно глубже в кусты и кое как прикрыв ветками, Илья слегка сменил позицию. От второй собаки тоже необходимо было избавиться, а продолжать сидеть над тушей ее остывающего собрата шансов не прибавляло. Он ждал, что пес обойдет его с другой стороны дома, то есть сделает полный круг. Спустя томительные секунды ожидания, показался другой доберман, быстрой рысью бегущий по двору. Илья сидел в каком-то углу, образованном, видимо, тем же кустарником, только аккуратно и ровно подстриженным. Позиция была удобной. Живодер по неволе рассчитывал пропустить собаку, потом быстро покинуть укрытие и наброситься сзади. По его прикидкам, пес должен был почуять кровь раскроенного товарища и пойти проверить в чем же дело.

Предсказуемое животное действовало точно по прогнозам. Вот добер миновал Илью. Вот он остановился в нескольких метрах от кустов в углу. Опустив морду к самой земле, пес начал разнюхивать, медленно сокращая дистанцию между собой и кустами. Илья знал о феноменальном слухе у кошек, а вот про собак такого не слышал. Поэтому он, как можно тише, покинул свое укрытие и на корточках подбежал к псу, надеясь быстро сразить того сзади. Доберман, видимо, не смотрел выпуски о животных и не знал, что слух у него так себе. Когда Илья был уже почти на расстоянии удара, пес резко выпрямил корпус, поднял от земли голову, а вскинутые вертикально вверх уши, говорили о том, что слышит он прекрасно. Рывком, черное тело развернулось, присело, а морда оскалилась. Пес зарычал и кинулся на Илью, успев один раз довольно громко тявкнуть. Бельштейн успел согнуть руку в локте и выставил навстречу оскаленной пасти предплечье. Одновременно с тем как зубы собаки впились в плоть, дамасский клинок вонзился доберу в шею. Илья кромсал шею собаки керамбитом, вонзая и вынимая свой металлический коготь, проворачивая его в разных направлениях. Несколько секунд и все было кончено. Челюсти разжались и второй страж дома черной вялой тушей пал на газон. Хакер, не замечая пока боли в пожеванном левом предплечье, поспешил отнести добермана к своему напарнику, устроив им что-то наподобие воинской братской могилы. Приладив второго мертвеца под кустом, диверсант быстро перебежал ближе к парадному входу и схоронился в дебрях зеленого лабиринта. Последний маневр был совершен чертовски вовремя. Слева от дома стояла пристройка. Дверь ее открылась и оттуда вышел коренастый мужик средних лет, лысый и в черной кофте с капюшоном. Видно было, что он только проснулся. Зевая и протирая глаза, тот посвистел и заплетающимся голосом негромко позвал:

— Борман, Крюгер! Ко мне! Что случилось?

«Видимо все-таки проснулся от лая», — с досадой подумал Илья. Все-таки собаки это одно, а тренированный опытный профессионал — совсем другое.

— Мальчики! Ко мне! — уже громче позвал он и негромко свистнул.

«А ведь во весь голос то не зовет… И не свистит. Что, квадратная морда, не хочешь будить хозяина?»

Тем временем коренастый вернулся в пристройку и уже через мгновение вышел с черным, впечатляющих размеров фонарем в руке. Такой и как дубинку можно было использовать, случись в этом надобность. Охранник пошел в обход дома, к тому самому дальнему углу где Илья свалил мертвых собак. Оставлять в живых его было нельзя, просто неразумно. Поэтому, сжимая нож в руке, и пытаясь не обращать внимания на боль в левом предплечье, Бельштейн как можно тише, но не мешкая, принялся сокращать дистанцию между ним и охранником. Фигура в черном худи вразвалочку шла вперед, лениво светя фонарем из стороны в сторону.