Отсекая лишнее

— Ой, прости, Илюх. Так, показывай уже, что там у тебя! Куда пройти?

— Пошли в спальню, я там все равно уже все кровью залил, так что нормально будет.

Ашортия взял свой чемоданчик и последовал за другом. Когда Илья лег, хирург молча, аккуратно размотал пропитавшееся кровью полотенце. Карие глаза расширились, а черные немаленькие брови поползли наверх. Качая головой, грузин сказал:

— Хорошо, откуда это говоришь? Собаки?

Илья выдал уже заготовленную версию. Врать другу было не хорошо, но и всю правду открывать было опасно. Поэтому, Бельштейн решил остановиться на полу правде. А как хорошо известно любому обманщику: лучшая ложь — это именно недосказанная правда.

— Не поверишь, Дава. Вечерком решил прогуляться. Помнишь же школу, где в футбол еще собирались, за Павелецкой туда, вверх? Так вот, там что-то строят, пока только котлован, и я подумал через него срезать. Ну и пиз**ц, откуда ни возьмись налетела целая свора. В жизни таких агрессивных не видел. Сначала лаять начали, как ненормальные, я кинулся, какой-то кирпич поднял, кинул в одну, а другая в это время вцепилась, — и Илья слегка поднял поврежденную руку, — короче еле ноги унес.

— Офигеть, конечно… И это в центре Москвы, — покачал головой Давид, попутно вытаскивая свои врачебные принадлежности из сумки.

«Интересно, поверил или нет?», — между тем подумал Илья, — «вроде бы да».

— Так, друг, давай-ка сначала анестезию, тут шить надо будет.

— Ой нет, Дав, у меня на это дело непереносимость, или как там правильно, ни ледокоин ни новокаин, к сожалению… Потом весь день комиксы смотреть буду.

— Хм… Но тогда будет больно, Илья.

— О, знаю! — воскликнул Бельштейн, вскакивая с кровати и морщась от боли, — давай, как говориться, приятное с полезным! Момент!

И он вышел из спальни.

Вернулся больной с большой початой бутылкой виски в одной руке и двумя стаканами в другой.

— Давай за встречу, ё-моё! А то, что мы как не родные!

С этими словами он поставил бутылку и стаканы на прикроватную тумбочку.

— Помоги мне!

Давид взял бутылку, откупорил со смачным звуком и разлил солнечный янтарь по стаканам.

— Это тебе, — протянул он Илье полный стакан, — давай залпом.

Заходил кадык на небритом горле и 250 мл исчезли за несколько секунд.

— Аааа! — крякнул Илья и вытер губы, — Ууууу! Почему так жестко, 25 лет же??

— А надо меньше гей-коктейли свои пить, тогда и не отучишься от нормальных мужских напитков, — весело ответил Ашортия и пригубил из своего стакана, — мне пока хватит, если, конечно, ты не хочешь, чтобы стяжки у тебя на руке получились вкривь да вкось.

— Не особо, — ответил Илья, — давай уже, Склифосовский, начинай.

— Давай-ка еще немного, — чуть подумав, сказал хирург, наливая своему пациенту еще пол стакана.

— Слово доктора…Ик! Закон! — изрек больной и опрокинул очередную дозу.

В голове закружилось, и комната пошла волнами, уплывая куда-то в астрал. Почти пол литра виски на голодный желудок, да еще и после стресса — страшная, убойная сила.

Ашортия быстро обработал рану, снарядил ниткой ту самую, страшную кривую иглу и принялся за дело.

— Ай, ни**я себе!

— А как ты хотел, дорогой? Лежи, терпи давай. Можешь что-нибудь прикусить.

— За нос щас тебя прикушу! …Ах, сука! — это иголка в очередной раз проколола кожу, — помню я маленький голову разбивал… ААААА! А в мясо обязательно колоть??

— Вай, ну какое мясо! Работаю исключительно по эпидермису! Так, терпи-терпи! Стрижка, как говориться только начата. Колотые шить не буду.

— Давай, шей меня полностью, чего уж там… — решил блеснуть героизмом порядком захмелевший пациент.

— А почему кстати в больницу сразу не поехал? Ну или раньше меня не вызвал, — резонно поинтересовался грузин.

— Да, ты знаешь… — начал сочинять Илья на ходу, — сначала не подумал, что так все серьезно. Думал с утра тебе набрать. А в больницу почему не поехал?.. Ты прикинь, я же в Индонезии как-то с паспортом искупался! Но пластику то хоть бы хны, а вот полис, который там сложенный лежал, это дело не пережил, вот…

— Ну ты и дубина! — покачал головой Давид.

— Да уж!..

Остаток операции прошел молча. Илья лишь морщился и тихонько охал, когда иголка раз за разом пронзала кожу.

Вскоре дело было сделано. Ашортия обработал швы, наложил какую-то мазь и перевязал рану.

— Короче, Илюха, это собаки, сам понимаешь. В больницу все равно надо — прививку от бешенства сделать. На перевязки и я могу приезжать или ты сам, а вот прививку — надо. У меня с собой не оказалось сыворотки. Я, конечно, могу найти, но это надо сделать как можно быстрее, потом смысла не будет. Хочешь отвезу тебя к себе на работу? Там полиса не надо.

Илья немного подумал, особенно над тем, какой сейчас день. Вспомнив, что сегодня суббота, а значит в клинике Давида не должно быть много народу, он сказал:

— Если не трудно, Дава, то я за. Спасибо.

— В карман не нальешь! Или как там правильно, — весело ответил грузин, — собирайся, поехали.

После того как друзья сели в машину к Давиду и выехали на Валовую, Ашортия сказал:

— Кстати, Илья, тут же накануне и со мной тоже интересная хрень случилась. Интересная и непонятная…