Отсеки в огне

Из воспоминаний контр-адмирала Г. Г. Костева: «В военно-морской академии в моей группе учился командир эсминца “Стойкий” капитан 2-го ранга Николай Лунёв. О катастрофе М-256 он рассказывал следующее. В день катастрофы его эсминец был дежурным кораблем по Таллинской ВМБ. После получения сигнала “SOS” сразу же вышел в район аварии и все время находился рядом с аварийной лодкой. Лунёв рассказывал, что для уменьшения волнения моря около “малютки” они слили за борт мазут. Когда же лодка внезапно затонула, то из-за мазутной пленки погибла некоторая часть подводников. Так ли было на самом деле, сказать не берусь, но эти слова Лунёва я запомнил на всю жизнь. О самом Лунёве могу сказать только хорошее. Он был неплохим товарищем, весьма эрудированным и старательным слушателем. Академию в 1962 году он закончил с золотой медалью и получил назначение на какой-то стоящий в ремонте балтийский лидер. Больше о его судьбе я ничего не знаю».

Замечу, что при просмотре рукописи документальной повести участник событий контр-адмирал в отставке Вячеслав Кочетков оставил следующую запись: «Еще раз подтверждаю, что эсминец “Стойкий” проявил “стойкость” и никак не реагировал на наш семафор. Вызывает удивление, как такого командира пропустили для учебы в военно-морской академии».

Но вернемся к гибнущей подводной лодке. Оказавшиеся в море люди, среди них командир дивизиона Е. Г. Федотов, помощник командира лодки О. В. Бриллиантов, инженер-механики Ю. Г. Иванов и В. И. Дергачёв, штурман В. Н. Кочетков, боцман В. А. Стукалов, старшина команды электриков А. А. Моисеенко, специалист гидрографии А. И. Смирнов и некоторые другие, находились на поверхности воды не больше 15 минут. Контр-адмирал Кочетков вспоминал, что для него эти минуты показались вечностью:

«Температура воды была около 4 °С. Спасательные средства, круги и плотики, сбрасываемые с кораблей, уносило далеко в сторону от державшихся на воде людей. Некоторые сумели ухватиться за плавающие предметы, но с каждым набегом очередной волны их становилось все меньше и меньше. На глазах оставшихся в живых свидетелей захлестнуло волнами капитана 1-го ранга Е. Г. Федотова, старшего лейтенанта Ю. Г. Иванова, старшего лейтенанта О. В. Бриллиантова, матроса Н. Т. Крахмального. Из воды удалось подобрать только семь человек. Все в очень тяжелом состоянии».

Из воспоминаний контр-адмирала в отставке Вячеслава Кочеткова: «И в этот момент раздался крик рулевого-сигнальщика матроса Крахмального: “Корма погружается! ” Вот тут-то у меня пробежал мороз по коже… Я посмотрел в корму… корма уже скрылась под водой. Посмотрел вперед… вода была уже на уровне рубки. Я, помощник командира и вахтенный сигнальщик держались за один-единственный спасательный круг, который лежал на крыше рубки, для того чтобы его подать, если кто окажется за бортом. Еще мгновение, и лодка камнем ухнула вниз…

Матросы и офицеры, барахтаясь, всплывали, кто как мог. Вокруг была пена и бурлила вода. Мы интенсивно гребли что есть мочи от места гибели лодки, чтобы не затянуло водоворотом. Лодка, как вздыбленный мустанг, вздрагивая корпусом, пыталась освободиться от удерживающей ее на месте якорь-цепи. Командир лодки капитан 3-го ранга Вавакин даже не пытался спастись. Он, оставшись верным старой капитанской заповеди, так и остался на мостике, предпочтя разделить судьбу своего гибнущего корабля…

Плавающего командира дивизиона Федотова поддерживал на плаву командир БЧ-5 и кто-то из матросов. После погружения на какое-то время воцарилось гробовое молчание, а потом раздались крики о помощи и спасении. Эти голоса потом долгие годы будили меня по ночам…»

Вот что пишет в своих воспоминаниях об этих страшных минутах старшина команды электриков старшина 2-й статьи Моисеенко: «Приблизительно через три часа пребывания в надстройке лодки (имеется в виду ограждение рубки) лодка быстро с дифферентом на корму пошла ко дну. В это время я находился внутри пеленгаторной рамки, а надо мной находился старшина 2-й статьи Кривошлык Леонид. С большими усилиями я выбрался из ограждения, когда лодка уже ушла под воду. Помню, когда всплывал, мне сильно надавило на уши. Когда всплыл на поверхность, личный состав находился от меня уже на расстоянии двух длин волны, и я видел их только тогда, когда меня выносило на гребень очередной волны. Я снял с себя ватник, робу, ватные брюки и один сапог. Второй я потерял, когда вылезал из ограждения рубки. Остался в водолазном свитере, тельняшке и трусах и поплыл навстречу набегающей волне, избегая быть ею захлестнутым. Через некоторое время я увидел специалиста аппаратуры “Окунь” Смирнова Александра Ивановича, который подплывал ко мне со спасательным жилетом. Нас подобрала подводная лодка С-364 под командованием капитана 3-го ранга Чаплинского».