Оцепеневшие

Лет через пять она, конечно же, еще вспомнит, горько поплатится и задумается. А может, надо было больше внимания уделять воспитанию? Плевать, не мое дело.

Не реагирую.

Через пятнадцать минут просто распрощаюсь. Распрощаюсь и больше никогда не увижу этих.

«Всего доброго, мэм». «Приятного вечера, сэр».

Они сами себя наказывают, еще просто этого не понимают.

Девушка подтягивает юбку, к слову, и так не самую длинную, обнажает колени и перекидывает ногу за ногу. Кокетливо ерзает, трется и облизывает губы.

Насмотрелась нуар-фильмов. Чокнутая.

Видит, что на нее смотрю, и все дразнит, дразнит.

Хах. Я тертый калач. Дразнит она. Заплатить все равно придется. Я на такое не поведусь. Чокнутая самка с потомством.

Прыщавый гладит голое колено, нагло так шарит по ее ноге. Шлепает по ляжке и хохочет. Девушка взвизгивает и хихикает, радуется.

Мелкий хватает ее за волосы, притягивает и целует. По-настоящему. Присасывается и, причмокивая, впивается брекетами ей в лицо.

Та постанывает от удовольствия.

Фу, мерзость!

Жму на тормоз.

Колеса визжат. Машина рывком останавливается. Пассажиры врезаются в спинку сиденья.

Пытаюсь подавить рвотный рефлекс.

– Дорогой, прекрати. Видишь, водила злится. – Девушка отодвигается на «безопасное» расстояние от прыщавого. – Езжай! Что встали?

Хах. Я повидал всякого.

Но с меня хватит!

Эта женщина вполне могла быть мамой этому молокососу. Она ровно вдвое выше и минимум во столько же старше.

Неправильно это все.

Они все еще обнимаются.

Женщина пытается отстраниться от пацана. Выворачивается из его настойчивых объятий, видит, что я не в восторге от происходящего, и не хочет меня злить. А пацан причмокивает и не отпускает. Еще сильнее впивается тонкими лапами в ее ногу.

Аварийная сигнализация щелкает.

Слушаю, как пацан посапывает. Ему абсолютно плевать на меня, на то, что я смотрю на него, что такси не едет, что образовался затор на дороге. Мелкий прыщавый рот пробегает по женской шее и шепчет что-то про какого-то утонувшего мужика. Он облизывает женщине щеку, зарывается носом в ее прическу. Прижимает ее и говорит, что для того жмурика, без сомнений, было хуже всего умереть в воде.

Женщина хихикает. Она явно не понимает и не слушает, что он говорит, про какого мужика идет речь. Не слушает и не собирается вникать. Делает вид, что ей приятны прыщавые ласки. А я вижу ее взгляд. Отрешенный. Вижу, как она кривится, пока мелкий не видит.

Неправильно!

Может, я просто завидую? Может, просто обидно, что в его возрасте максимум, на что мог рассчитывать, – увидеть грудь по телевизору в каком-нибудь боевике. Или потанцевать медленный танец на школьной дискотеке, украдкой трогая девочку чуть ниже талии. Мог еще поцеловать в щеку толстуху-одноклассницу. А этот говнюк…

Неправильно!

Глушу двигатель. Отключаю радио.

– Выметайтесь.

Я говорю спокойно. Без эмоций. Просто сообщаю. Просто как официант сообщает, какой сегодня суп дня, какой десерт.

Девушка наклоняется и что-то шепчет парню на ухо. Тот успокаивает ее, мелкий засранец.

Слышу, как он говорит ей: «Ща все устрою!»

Устроитель, мать его. Крутой. Сейчас он все вопросы решит со мной, гаденыш недоразвитый.

Говорит: «Ща все устрою!» и сует мне деньги.

– Поездка окончена, проваливайте.

Спокойно повторяю и наблюдаю в зеркало. Я профессионал. И не буду кричать. Досчитаю до трех и молча выкину этих из машины.

Девушка собирается выйти, а прыщавый держит ее за руку, не пускает и все твердит, что разберется.

Разберун, е-мое. Деньги он сует.

Деньги мне, конечно, нужны. Но должны же быть у человека принципы. Я так считаю.

Мелкий лезет в карман, достает стопку американских сотенных. Ровно сложенных соточек. Словно только что из чемодана наркобарона. Кладет всю пачку между прикуривателем и рычагом ручного тормоза. Целую пачку хрустящих. Стопку ароматных зеленых сотенных.

– На заправку!

Больше я не говорю ни слова.

Убираю деньги, проворачиваю ключ. Первая, разгоняю, сцепление, вторая, третья.

Что там он просил? Тихо в салоне? Максимально откручиваю громкость приемника. Музыка орет.

На заправку так на заправку. И чего это я распсиховался? Включаю поворотник, ухожу в левый ряд. И что у меня за капризы? Как же мелкий прыщ без чипсов? Непорядок.

Сворачиваю на перекрестке.

На ближайшую заправку. Недосуг теперь катать парочку кругами. Больная, конечно, парочка. Полностью, на всю голову из «чокнутых».

Но.

Но я же не доктор.

«Вежливый и приветливый». «Сдержанный и внимательный».

Распрощаюсь поскорее – и домой, пересчитывать наличку. Мне за год столько не заработать. Слышал о таких щедрых пассажирах, но сам ни разу не вез. Вот подфартило. Да еще заказ левый, без участия оператора. Так что паршивец не сможет потом ни пожаловаться, ни потребовать деньги обратно. Если что, скажу, никого не вез и мне никто ничего не платил.

Останавливаю.

Показываю на вход в магазин.

«Хорошего вечера, сэр». «Всего доброго, мэм».

Выходить и открывать дверь не собираюсь. Должны же быть у человека принципы? Гордость, в конце концов. Я так считаю.

Мелкий протягивает своей растрепанной подруге такую же стопку, что и мне. Просит купить чипсы и чего-нибудь промочить горло.