Отщепенец

Трепач понятия не имел, так ли это на самом деле, и если да, то в каком галактическом зажопье коптит небо отпрыск Мирры Джутхани. Ему сообщили минимум информации. Но это был тот крючок, на который можно было подцепить Красотку. Прикормка завершена, пришло время крючка.

– Что?!!

Полыхнул свет. В дом ворвался уличный ад. Дверь, запоздало сообразил Трепач. Она не заперла за нами дверь!

– Ваш сын действительно жив. Но на вашем месте, госпожа Джутхани, я бы не стал доверять этим людям. Особенно когда речь идёт о вашем сыне.

Их было тоже двое: тёмные силуэты на фоне дверного проёма, изрыгающего горячечное сияние. Выходцы из геенны? Один протянул руку, аккуратно прикрыл за собой дверь – и в комнату вернулся болотный сумрак.

– Вы ещё кто такие?! – взвизгнула женщина.

Она проворно вскочила с дивана, отступила в угол.

– Ваши сорасцы, госпожа Джутхани. В отличие от этой парочки. Инспекторы Суреш Тхакур и Амрит Мукхопадхья, уроженцы Чайтры, как и вы. Служба поддержки соотечественников. Не пора ли вам вернуться домой, уважаемая?

Ага, оценил Трепач. Вы такая же служба поддержки, как мы – миграционная. Ну, Красотка, ты сегодня нарасхват!

– Суки долбаные! – без предупреждения ворвался в ухо голос Паука. Трепач едва не подпрыгнул от неожиданности. – Глушак на подходе врубили, козлы! Не успел предупредить… Как вы там, парни? Ага, вижу. Сейчас организую подкрепление.

– Не надо, – на чистой вибрации связок, пряча звук от брамайнов, откликнулся Франт. – Сами справимся, не маленькие.

– Отставить самодеятельность! Подкрепление будет через двадцать три минуты. Тяните резину, забивайте баки этим говнюкам. Главное, в драку не лезьте! За бабу головой отвечаете!

– Головами, – уточнил педант-Франт. – У нас их две.

Драка с брамайнами его вполне устраивала, в отличие от приказов Паука.

– Сделаем, – вмешался Трепач.

Забивать баки? Всяко лучше, чем мозжить друг дружке затылки. Двадцать три минуты? Для круглого счёта берем полчаса.

VI

– …Где была ваша служба поддержки все эти годы?

– Где надо, там и была!

– Нет, где? Когда эта несчастная, эта страдающая женщина…

– Закрой рот, ларги́!

– …так в вас нуждалась?

– Не твоё дело!

– Моё!

– Ты чужак! Мы, брамайны, сами разберемся…

– Справедливость не имеет расовой принадлежности!

– У нашей службы много работы…

– Работы у них много! Труженики невидимого фронта!

– …вот, дошла очередь и до госпожи Джутхани.

– Вы верите этим проходимцам, госпожа? – краем глаза Трепач следил за брамайнами. – Этим мошенникам! Этим, не побоюсь громкого слова, аферистам со справкой!

– Оскорбление должностного лица? При исполнении?!

– А как ещё назвать незваного гостя?

– Это мы-то незваные гости?

– А кто? Я, что ли?

– Ты!

– Ага, это я ворвался в чужой дом! Я мешаю дружеской беседе!

– Мешаете!

– Я пугаю хозяйку, хамлю ей…

– Кому это мы хамим?

– Госпоже Джутхани! Очередь у них дошла!

– Да, дошла!

– Сами и стойте в вашей очереди! Хоть до морковкина заговенья!

Красотка забилась в дальний угол. Она, видимо, не осознавала, что прячется от брамайнов за спинами ларги́. Неплохо, оценил Трепач. Верные рефлексы, в нашу пользу. Но всё равно казалось, что женщина стоит столбом посреди комнаты, между конкурентами, готовыми вцепиться друг другу в глотку, и мужчины переругиваются через её голову.

Шестнадцать минут. Ещё шестнадцать минут и три секунды.

– Мы сорасцы! А вы – расисты!

– Сорасцы они! Вы ещё поцелуйтесь!

– Как у вас говорят? Скатертью доро́га?!

– Так говорят на диком Сечене. А мы с просвещённого Ларгитаса…

– А мы с Чайтры! С матери-Чайтры!

– Разуйте глаза! Мы на Хиззаце, а не на вашей матери Чайтре. Значит, в равном положении… Нет! Конечно, не в равном! Нас госпожа Джутхани, между прочим, любезно пригласила в дом. А вы вломились без спросу!

– Мы не вламывались! Дверь была открыта!

– Открыта, да не про вашу честь! Ну-ка, угадайте с трёх раз: над кем висит статья о незаконном проникновении?

– Чушь! Абсурд!

– Висит-качается! Один звонок в полицию – и…

Четырнадцать минут. Тринадцать минут и двадцать шесть секунд.

Хиззацскую полицию Трепач упомянул с умыслом. Пусть брамайны трижды подумают, прежде чем нарываться. Кому нужны проблемы с местными, насквозь продажными блюстителями порядка? Он мог распинаться сколько угодно, что и намерен был делать до победного конца. Вон, даже Франт раздумал лезть первым в драку, и правильно, молодец…

– Она не станет…

– Станет…

– Заткнитесь! Все!!!

Трепачу показалось, что «слизняк» разросся и двойной пробкой забил ему оба уха. Пронзительный вопль Красотки оглушил бы кого угодно. Оконное стекло, и то дрогнуло, задребезжало.

– Мой сын, – внятно, как единое слово из двух слогов, произнесла женщина. Её голос неприятно звучал в воцарившейся тишине. – Мой сын действительно жив? Вы не лжёте?

– Да! – выдохнули конкуренты хором.

– Где он? Что с ним?!

– Отвечай, сорасец! – перехватил инициативу Трепач. – Давай, колись!

Он устремил обличающий перст на ближайшего брамайна. Тот замялся: похоже, он знал ещё меньше ларгитасцев. Начальство везде одинаково: результат требует, а на информацию жмотится.