Отщепенец

Они с Безукоризненным спустились на лифте под землю. Гюнтер не знал, насколько глубоко. Вместо сенсоров с номерами этажей лифт был оснащён управляющей матрицей. На матрице Безукоризненный стремительно – не уследить! – набрал какой-то код. Едва ощутимое падение, двери разъехались…

– Здесь я вас оставлю, господин Сандерсон.

– Олаф? Барбара?

– Николь?!

– Гюнтер! Сколько лет, сколько зим!

– Кто знает, зачем нас собрали?

Просторное фойе меньше всего напоминало подземные застенки спецслужб из сериала про Генерала Ойкумену. Бежевый с кремовыми разводами биопласт стен – успокаивающие тона, оценил Гюнтер. Мягкий, рассеянный фильтрами свет. Пол с паркетной фактурой. Нет, настоящий паркет. Круглые столики с лёгкими закусками. Канапе, тарталетки, бутерброды (вспомнилась Люси!). Миниатюрные пирожные. Стаканчики с лимонадом и соками. У Гюнтера внезапно свело живот от голода. Суетясь, браня себя за неприличную поспешность, он воздвиг на тарелке горку бутербродов: сыр с зеленью, балык со сладким перцем, красная рыба с оливками. Под это дело слушать Седрика, известного всезнайку, было гораздо приятнее.

– …новый спецпроект!

– Врёшь!

– Разуй глаза! Научная разведка, военные, Королевский совет – все в деле. Финансирование по высшему классу. Сам видишь, сколько менталов собрали. И не абы кого, заметь! Лучших пригласили!

Гюнтер засомневался, что он лучший, но Седрика так и распирало от гордости. Наверное, Седрик прав: чёртова дюжина из пятнадцати собравшихся успела отметиться на Шадруване. Туда отбирали с исключительной строгостью: максимальная мощность кси-трансляции для активных, предельная глубина проникновения для пассивных. Все – эмпаты, как и сам Гюнтер. Двое были ему незнакомы: солидные вислоусые мужчины, старше остальных, похожие друг на друга, как две капли воды, они держались вместе и помалкивали.

Близнецы?

– Братья Виртанен, – Седрик проследил за его взглядом. – Универсалы.

Про универсалов, совмещавших телепатические и эмпатические способности, Гюнтер слышал, и только. Любой ментал – редчайшее исключение, белая ворона в человеческой стае. Что уж говорить об универсалах?! Таких, как братья Виртанен, на Ларгитасе насчитывался в лучшем случае десяток. Двоих из десятка привлекли к новому проекту.

Это говорило о многом.

– Опять Шадруван? Саркофаг дал отклик?

– Новую методику разработали?

– Не в курсе, – был вынужден признать Седрик. – Скоро нам всё расскажут! Иначе зачем собирали?

Гюнтер кивнул, поперхнулся куском рыбы и ухватил со столика стакан яблочного сока – запить. Ф-фух, проскочило! Вокруг царила атмосфера лёгкой экзальтации. Возбуждение. Ожидание. Предвкушение. Любопытство. Ментальные блоки у всех работали исправно, эмоции и мысли были надёжно скрыты от посторонних, но даже те жалкие крохи, что просачивались наружу, суммировались, накладывались друг на друга, усиливались, создавая коллективный эмо-фон. А ещё румянец на щеках, азартный блеск глаз, тон реплик, голоса, звучавшие громче обычного – никакой эмпатии не нужно…

Мимо воли Гюнтера захлестнула эта будоражащая волна. Заинтригованность, ожидание грандиозного события – всё лучше тревоги и настороженности. С другой стороны, это были не его эмоции! Опомнившись, Гюнтер усилил внешний блок, наглухо отрезая себя от истеричного, как показалось ему, предвкушения – и пропустил момент, когда в дальнем конце фойе открылась дверь.

– Дамы и господа! – торжественно возвестил Безукоризненный. – Прошу вас в зал для совещаний. Мы начинаем.

IV

– …вот это да! Круто завернули!

– А что? Нормально.

– Сложное задание. Но ничего невозможного.

– Вот и я о том…

Из зала совещаний менталы выходили, по меткому выражению Седрика, как пыльным мешком по голове ударенные. Столики вновь ломились от закусок – потери, которые молодой аппетит нанес боевым порядкам кулинарии, были восполнены с лихвой. Но к еде никто не притронулся, руки тянулись к стаканчикам с напитками. Похоже, в горле пересохло у всех. Кое-кто оглядывался в поисках чего-нибудь более существенного, нежели сок и лимонад. Увы, алкоголь на столах отсутствовал.

– Не нравится мне эта затея…

– В смысле? Сколько платят, слышал? Нравится?

– Нравится.

– И работа интересная…

– Ага, интересная. Вся зарплата на похороны уйдёт.

– Это если останется, что хоронить…

– Тьфу на вас! Раскаркались, вороны…

– А по-твоему, риска нет?

– Есть. Риск всегда есть.

– Жить вообще опасно! От этого помирают.

– Главное, всё отработать до мелочей. Синхрон, резонанс…

– Дамы и господа!

Безукоризненный стоял в противоположном конце фойе. Там имелась ещё одна дверь, и она была гостеприимно распахнута. Чиновник выдержал паузу, дождался, пока шум смолкнет и взгляды молодых людей обратятся на него. Ждать ему, к слову, пришлось недолго.