Отшельник

Из волчьей шкуры отец пошил матери на зингеровской машинке телогрейку-безрукавку и, сколько помнит Андрей, мать всю зиму ходила в ней, управлялась по дому и по двору.

Опыт волчьей охоты совсем неожиданно пригодился Андрею на войне. Примерно таким же способом взял он в Файзабаде Абдулло. Обманом ушел от него в сторону, затаился, а потом, спустившись наперерез с крутого горного склона, прижал к скале и при желании мог взять живым. Но не пожелал. Живым после Сашиной смерти он ему нужен не был.

Кроме ружья, в ящике обнаружилось вдоволь патронов: и россыпью, и в аккуратных сложенных штабельком пачках. Этому охотничьему запасу Андрей обрадовался больше всего. Ружье без патронов хотя и заманчивая, но все-таки игрушка. А теперь он настоящий охотник и следопыт: никакой зверь ему в лесу не страшен, никакая промысловая птица, утка-чирок, вальдшнеп или болотный кулик, от него не уйдут. По осени можно будет настрелять и заготовить на зиму: посолить в погребе в огуречных бочках или накоптить в яме-коптильне, которую отец, помнится, всегда устраивал рядом с обжиговою гончарной печью.

Охотничья страсть так обуяла Андрея, что он не сдержался, насухо протер ружье ветошью и, примеряясь к будущим своим осенним походам, забросил его на плечо. Ремень лег точно посередине ключицы и словно влип в камуфляжную несносимую форму. Андрей от неожиданности даже вздрогнул: не автомат ли Калашникова, снаряженный двумя связанными воедино рожками, оказался у него за спиной и не взвод ли солдат, построенный сержантом вон там на улице за сосной и палисадником, дожидается своего командира, чтоб отправиться в горы и «зеленки» навстречу душманам и «чехам» и, может быть, навстречу чьей-то верной смерти?

Андрею послышались негромкие, настороженные переговоры солдат, окрик строгого сержанта (скорее всего, Глебова), и он заторопился, зная, как томительны для бойцов эти последние минуты перед походом, перед расставанием с частью, с базой, с налаженной размеренной жизнью, где все так мирно, надежно защищено и неопасно. Но куда-то запропастился видавший виды голубой его офицерский берет с эмблемой десантника у левого виска, а без головного убора Андрей перед строем никогда не позволял себе появляться. В поисках не ко времени исчезнувшего берета Андрей метнул взгляд со стороны в сторону и только тут опомнился и почувствовал, что на плече у него все же не тяжелый армейский автомат Калашникова, а мирное охотничье ружье, завещанное ему отцом.

Снимать ружье с плеча не хотелось, и Андрей, окончательно успокаивая себя, сделал даже несколько шагов по горнице, словно опять-таки примеряясь к будущему своему охотничьему походу. И вдруг надумал вот что: а чего, собственно, откладывать этот поход на будущее, на осень, если можно уйти и сейчас, немедленно, ведь весенняя утиная охота небось уже объявлена, да дело тут и не столько в охоте, сколько в самом походе по лесным чащобам и луговым поймам. Жаль, нет Королька, а то вдвоем они бы за день обошли все окрестные леса, урочища и луговины. Королек на ногу и бег был всегда быстр и настойчив, только умей за ним поспевать. Впрочем, у Андрея есть другой верный и надежный товарищ – школьный его безотказный велосипед. С ним можно безбоязненно отправляться в любую дорогу. Велосипед не подведет ни на лесных просеках, ни на торфяных топких болотах – это не раз проверено и испытано.

Загоревшись новым своим неожиданным замыслом, Андрей отложил на время в сторону ружье и пошел в сарай за велосипедом. Он выкатил его во двор к повети, где всегда прежде и ремонтировал, разбирал и собирал заново, смазывал солидолом и машинным маслом, подкачивал шины, исправлял на колесах «восьмерки». К радости и удивлению Андрея, велосипед особого ремонта, разборки и сборки не требовал, он был на ходу, перебранный и тщательно смазанный отцом, как будто тот предвидел, что Андрей, вернувшись, непременно захочет прокатиться по лесным и луговым тропкам. На осях были даже заменены очистительные резинки, необходимое самодельное приспособление у любого деревенского обладателя велосипеда. Во время движения тоненькие эти, чаще всего сделанные из велосипедной же старой камеры резинки весело вращаются на осях и очищают их от дорожной пыли и грязи. Отец и здесь позаботился об Андрее. Сам он в последние свои годы вряд ли уже ездил на велосипеде.

Андрею оставалось лишь подкачать блескучим алюминиевым насосом опавшие, но, оказывается, целым-целехонькие, почти не бывшие в употреблении шины (отец добыл их, наверное, где-нибудь в местечке или даже в самом Брянске и заменил старые, вконец изношенные). Они поддались ему без особого труда, сразу вздулись, напружинились, стоило только присоединиться к ним шлангом и сделать несколько движений во всем исправным, туго качающим воздух насосом.