Отсюда и в вечность

— Ладно, только перестань притворяться пьяным. Хватит того, что тебе и так удалось провести меня и заставить тащить в машину. Ведь ты совсем не так пьян. Он и то больше пьян.

— Правда? — ухмыльнулся Уорден. — Да, вот еще что. Когда доставишь его домой, скажи командиру его отделения, что старшина приказал освободить Прюитта от несения службы до конца дня за оказанную помощь в рекогносцировке.

— Это уж слишком, старшина, — пожимая плечами, ответил Вири.

— Надо о нем позаботиться. Он лучший солдат в роте. Единственный настоящий солдат.

— Что это с вами? — прошептал Вири. — Рассыпаетесь в комплиментах друг другу.

— Надо о нем позаботиться. Понял? — резко спросил Уорден.

— Ладно. А теперь спи.

— Обещаешь? — спросил Уорден.

— Да, обещаю, — устало ответил Вири. — Спи.

— О’кей, — довольно сказал Уорден. — Только не забудь. Это очень важно. — Он повернулся на бок, поудобнее устраиваясь прямо на полу машины.

Вири взглянул на него, покачал головой, закрыл дверцу и повел машину к лагерю. В машине лежали двое пьяниц, и каждому из них смутно представлялось, что когда-то и где-то ему удалось на какой-то момент тронуть душу другого человека и понять его.

Глава тридцать третья

Это случилось через день после их возвращения с аэродрома Хиккем.

В тот день Прю собирался отправиться на склоны Мауналани к Альме.

В казармы рота возвращалась в конце дня. Разгрузка автомашин продолжалась до темноты, а затем весь вечер солдаты чистили свое снаряжение и личное оружие. Никому эта работа не правилась, том более что на следующий день намечалась генеральная уборка помещений и чистка ротного имущества и снаряжения в порядке подготовки к инспекционному осмотру.

К всеобщему удивлению, рядовой первого класса Блюм стоял на крыльце казармы среди других членов боксерской команды, вышедших поглядеть па вернувшуюся с полевых занятий роту. Оказывается, неделю назад Блюм был отчислен из школы подготовки сержантского состава. Рассказывали, что на первом же занятии в школе Блюму поручили командовать отделением, отрабатывавшим ружейные приемы. Вместо одной команды Блюм дал другую, совершенно дурацкую. Строй сразу же смешался, поднялся всеобщий хохот. Блюма отстранили от командования, а вечером он уже был отчислен из школы.

Эта новость оживленно обсуждалась только что вернувшимися солдатами. Рядовые, не занимавшиеся спортом, радовались отчислению Блюма и тому, что Дайнэмайт, везде и всюду выдвигавший спортсменов, па этот раз сел в лужу. Спортсмены, со своей стороны, приводили в пример Мэлло, нового чемпиона роты в легком весе, который не только остался в школе, но и командовал там взводом.

Сам Блюм пытался найти причину своей неудачи в каких-то неизвестных ему соображениях командования школы, но никто из солдат не хотел верить ему.

Весь вечер, пока шла разгрузка автомашин, и на следующее утро Блюм бездельничал, переходил от одной группы работавших солдат к другой, но нигде не встречал сочувствия. От работы Блюм был освобожден, так как в этот вечер ему предстояло выступать в открывающемся первенстве роты но боксу.

Впервые Блюм собирался выступить в среднем весе. Право участвовать в соревнованиях на первенство роты Блюм завоевал как участник прошлогоднего розыгрыша кубка. Тогда, чтобы выступить в легком весе, Блюму пришлось три дня просидеть па суровой диете и работать в зимней одежде, чтобы согнать вес.

Устав от бесплодных попыток доказать товарищам по роте свою невиновность в отчислении из школы, Блюм отправился на дневной сеанс в полковой кинотеатр. Он был в расстроенных чувствах и решил, что ему нужно хорошенько отдохнуть перед вечерним выступлением на ринге.

Прю вместе с другими солдатами своего отделения занимался уборкой походной кухни. Когда Блюм подошел к ним, Прю постарался не вступать в разговор. Ему были совершенно безразличны всякие переживания Блюма. Мысли Прю были сосредоточены на желании поскорее освободиться от работы и отправиться к Альме.

Прицеп с кухней стоял посредине двора перед казармой роты. Работа по уборке кухни близилась к концу, оставалось лишь вымыть холодильник. Блюм только что ушел, под улюлюканье работавших солдат, как появились сержанты Чэмп Уилсон и Лиддел Гендерсон с группой солдат — участников соревнований по боксу. Сержант Уилсон и окружавшие его солдаты тоже не участвовали в работах, так как на занятия в поло не выезжали. Сержант Гендерсон не был боксером, но он оставался в казарме по распоряжению капитана Холмса, чтобы присмотреть за его лошадьми.

Именно Гсндерсону вдруг пришла идея позабавиться с небольшой собачкой по кличке Лэди, принадлежавшей Блюму.

— Давайте поможем этой милой собачке стать матерью, — предложил Гендерсон. — Наш полицейский бульдог вот уже педелю обхаживает эту сучку. Обрадуется же Блюм, когда его Лэди вдруг выложит ему па подушку маленьких полицейских щенят.