Отсюда и в вечность

— Ты решил вернуться? — задал ему вопрос Уорден.

— В тюрьму я не пойду. Это я точно знаю.

Уорден подозвал официантку и заказал еще две порции виски.

— Никто о Фэтсо ничего у нас не знает. По крайней мере твое отсутствие с этим не связывают, — сказал Уорден.

— Откуда тебе это известно?

— Конечно, точно я этого не знаю, — признался Уорден. — Но никто из военной полиции о тебе не спрашивал. Если бы твое отсутствие в части связывалось с убийством Фэтсо, то полицейские наверняка побывали бы у нас.

— Значит, я могу вернуться, — сказал Прюитт. — Если бы ты знал, друг, как мне надоело скрываться.

— Я должен тебя предупредить, — заметил Уорден. — Если бы ты вернулся через два-три дня после начала учений, то я бы все уладил, и ты мог бы отделаться несколькими нарядами вне очереди. Но ты же отсутствовал полтора месяца. Даже такому болвану, как Росс, я никак не смогу объяснить это. Тебе придется предстать перед дисциплинарным судом.

— В тюрьму я больше не пойду, — заявил Прюитт. — Даже если мне придется скрываться всю жизнь.

— Скажу тебе все напрямик. Я бы мог обещать тебе, что ты отделаешься арестом на гауптвахте, но не стану этого делать. Тебе посчастливится, если тебя отдадут под дисциплинарный суд. Но и в дисциплинарном суде ты наверняка получишь максимум.

— Месяц тюремного заключения?

— Да. И штраф в две трети жалования. Ну а если попадешь под суд военного трибунала, то получишь два месяца тюремного заключения и такой же штраф.

— Но ведь мне могут дать и шесть месяцев тюрьмы?

— Нет, — ответил Уорден. — Я могу тебе обещать, что больше двух месяцев ты не получишь. И потом, я надеюсь, что все обойдется дисциплинарным судом.

— В таком случае, мне незачем возвращаться.

— Не знаю, чего ты хочешь. Пойми, ведь ты был в самовольной отлучке полтора месяца.

— Я и сам не знаю, на что рассчитываю. Знаю только одно: в тюрьму я но пойду, даже на месяц.

Уорден выпрямился на стуле.

— Ну что ж. Поступай как знаешь. Ничего другого я сделать не могу. Росс зол на тебя — он думает, что ты сбежал из-за учений.

Эти слова Уордена ошеломили Прю.

— Но ведь я ушел еще до того, как начались учения. На неделю раньше.

— Об этом Росс не знает.

— Почему?

— Болди Доум, — ответил Уорден, — отмечал, что ты присутствовал это время. Я был в отпуску, а он оставался вместо меня. Когда я вернулся, Болди все еще не отметил тебя в числе отсутствующих. И мне пришлось сделать вид, что я ничего но заметил.

— Но ты же вернулся из отпуска через три дня после того, как я ушел из части?

— Не обольщайся, — раздраженно ответил Уорден. — Я сделал это не для тебя. Будь я на месте, я сразу же сообщил бы о твоем отсутствии. Я всегда считал тебя болваном и сейчас считаю. Не знаю, зачем я только трачу время на тебя?..

— А может, тебе просто совестно, что ты становишься офицером? — улыбаясь заметил Прюитт.

— Я никогда ничего не делаю такого, чтобы потом могло быть совестно, — проворчал Уорден.

Прюитт промолчал. Он больше не пытался узнать, почему Уорден в течение четырех суток скрывал его отсутствие в части.

— Ты считаешь меня неблагодарным? — тихо спросил он.

— Все люди неблагодарны, — зло бросил Уорден. — Я тоже неблагодарен сам себе за все, что делаю для себя.

— Но ведь человек имеет право сам решать, как ему поступить, — спокойно продолжал Прюитт.

— Конечно, каждый сам за себя все решает. И в большинстве случаев решает неправильно, — убежденно сказал Уорден.

— Ты не был в той тюрьме, а я видел, как там убили человека. Его били, пока он не умер.

— Он, наверно, сам виноват.

— Дело не в этом. Никто не имеет права так обращаться с людьми.

— Возможно, ты прав, но это ничего не меняет, — сказал Уорден. — Ничего.

— Тот парень, конечно, сам виноват, но они все равно но имели права убивать его. Парень был моим другом, а убил его Фэтсо Джадсон.

— Ты мне, пожалуйста, о своих горестях не рассказывай, — оборвал Прюитта Уорден. — У меня своих забот хватает. Я тебе сказал все. Больше я ничего сделать для тебя не могу.

— Но ты можешь понять, почему я не хочу снова попасть в тюрьму?

— Нет, не могу! Ну а ты можешь сказать, почему я должен стать офицером?

— Конечно, — сразу ответил Прюитт. — Конечно могу. Я и сам был бы не против стать офицером. Из меня бы вышел неплохой офицер.

— Значит, ты все понимаешь лучше меня, — зло ответил Уорден. — Пошли-ка отсюда, здесь делать больше нечего.

Они встали из-за стола, с трудом протолкались к двери и остановились у выхода, чтобы закурить. На противоположной стороне переулка ярко горели неоновые огни кафе «Голубой якорь». На тротуаре толпились солдаты из Скофилда.

— Красиво, — сказал Прюитт. — Мне всегда нравились неоновые рекламы. Я люблю стоять на углу улицы и смотреть вдоль нее на огни реклам.

Уорден промолчал.

— Хотелось бы мне вернуться в роту, — проговорил Прюитт. — Очень хотелось бы, только не такой ценой, как ты говоришь.

— Тебе не придется сидеть в тюрьме положенный срок только в том случае, если японцы — или кто-нибудь еще — начнут войну. Тогда всех заключенных выпустят.

— Спасибо на добром слове, — ответил Прюитт.