Отсрочка от казни

– Сейчас! – закивал Влад. – И водки, и шампанского со льдом! Валерьянки ей надо!.. Ну-ка, заползай сюда и сиди тихо, как лабораторная мышь.

Он открыл дверь купе, в котором чудом уцелело оконное стекло, и легонько втолкнул девушку внутрь. Закрыв за ней дверь, Влад погладил покусанную руку, пробормотал что-то насчет сорока уколов в живот и в упор посмотрел на меня.

– Ну? Ты все понял?

На такой расплывчатый вопрос я бы никогда точно не ответил, будь семи пядей во лбу. Влад прекрасно знал это и не удержался, чтобы не блеснуть передо мной эрудицией. Я позволил ему это сделать.

– Нет, я ничего не понял. Проясни ситуацию.

– Она случайно увидела, как Филин придушил Регину. Рассудок ее помутился, и она решила, что это сделал я. Но это все ерунда. Главное не в этом.

И все же главное для Влада заключалось именно в этом. Мой хронический скептик всерьез беспокоился о том, чтобы я не принял на веру слова Леси и не заподозрил его в убийстве. Я тюкнул Влада кулаком в грудь и усмехнулся. Владу стало хорошо от проявления такой доверительности, он обнял меня за плечи, подвел к двери купе, из-за которой все еще доносилась сумбурная речь Филина, и негромко сказал:

– Весь фокус заключался в том, что Регина – фигура номер два в нашей игре. Она ферзь! В наш вагон она села заранее, чтобы подготовить его к захвату. Она расчистила Филину поле деятельности, понятно тебе?

– А Леся?

– Леся – москвичка, в эту историю она влипла случайно. Регина, чтобы не рисковать понапрасну, попросила ее помахать фонариком у окна. Та помахала, даже не подозревая, что дает сигналы бандитам… Чего ты морщишься?

– Слабо верится.

– Цыть!..

Дверь внезапно раскрылась, и в коридор вышла красная до неприличия Мила. Ни слова не говоря, она протиснулась между нами и быстро пошла в свое купе. Филин сидел за столом, подперев голову руками, сдавленно стонал и раскачивался из стороны в сторону. Влад беззвучно пошевелил губами, зачем-то показал мне кулак и на цыпочках отошел от двери.

Мила хотела запереться, но я вовремя подставил ногу. Понимая, что закрыться уже не удастся, Мила решила отыграться на мне и налегла на дверь изо всех сил. Мне показалось, что на мою ногу наехал трамвай, и едва успел удержать вопль за зубами.

– Что с ним? – спросил Влад, заходя в купе и бесцеремонно рассматривая вываленные на стол из косметички предметы. Мила перебирала их и нервничала оттого, что не находила нужной вещи.

– Боюсь, что не только с ним, – негромко ответила Мила, не поднимая лица. – Лучше бы мы ничего не знали.

– Он что, заразен? – нахмурился Влад. – Холера? Сифилис? Или, не дай бог, лихорадка цуцугамуши?

Отчего-то я невольно стал вспоминать, здоровался ли с Филиным за руку, пользовался ли общей посудой и попадала ли на меня его кровь.

Мила покачала головой, нашла надорванную упаковку таблеток и поднесла ее к глазам.

– Нет, хуже. Ему кажется, что у него лучевая болезнь.

Мы с Владом одновременно выдохнули, отчего получилось хоровое «ха-а-а?!!». Черт подери, а почему бы и нет? Нам стоило подумать об этом раньше. Филин, как-никак, везет с собой не наркотики и оружие, а радиоактивные изотопы, и любой школьник знает, что они опасны.

– И как эта его болезнь проявляется? – спросил Влад, изо всех сил стараясь придать голосу оттенок вялого любопытства.

– Понос, – отстраненно ответила Мила, выковыривая таблетки из пачки на ладонь. – Слабость, в том числе и половая… И волосы выпадают.

– В каком смысле выпадают? – заморгал глазами Влад и невольно провел ладонью по голове, словно хотел убедиться, что пока не полысел.

– В прямом! – раздраженно ответила Мила, наливая в стакан минеральную воду. – Он схватил себя за чуб, дернул, и в руке остались волосы.

– Час от часу не легче, – произнес Влад, глядя на меня. – Не понос, так золотуха. Ну и что теперь? Что будем делать с этой долбаной лучевой болезнью?

Новость была настолько неожиданна и страшна, что мое сознание отказалось ее воспринимать. Возможно, Филин и в самом деле был болен, но это касалось только его.

– Ничего не делать, – ответил я. – Понос Филина меня совершенно не волнует. Это его проблемы. Я, например, чувствую себя отлично и болеть не собираюсь.

Мой уверенный и спокойный тон подействовал на Влада и Милу благотворно. Мой друг, в чьей душе я легко разворошил мужество, щипком схватил себя за волосы и слабо потянул. Он выдернул один светлый волос, но с ловкостью фокусника мгновенно куда-то его спрятал, посмотрел на ладонь, подул на нее и показал всем нам.

– Я тоже прекрасно себя чувствую. И половой слабости минувшей ночью не обнаружил. А вы, мадам, поносом не страдаете?

Даже я при всем своем неравнодушии к Миле не отважился бы на такое неприкрытое хамство. Мила дернулась так, словно наступила на оголенный провод, приоткрыла рот, и из стакана в ее руке тонкой струйкой полилась на пол минералка.

– Ну вы… – задыхаясь, произнесла она. – Ну вы и урод!

Повернулась и, спотыкаясь о морщины на ковровой дорожке, быстро пошла к Филину. Я взглянул на Влада, как на ребенка, допустившего некоторую шалость.

– А что я такого сказал? – развел руками Влад.