Отсрочка от казни

Я смотрел на Лесю. Девчонка бродила по полянке, ее глаза были неспокойны, она кидала тревожные взгляды то на нас с Владом, то на Филина, то на автомат, лежащий на песке. «Хитрая змея!» – подумал я о ней. Конечно же, она поняла, что Филин вернулся не столько за ее сердцем, сколько за своим ящиком, догадавшись, что унести его могли только мы, и я не уверен, что она очень хочет этот ящик возвращать. А Филин слишком приветлив с нами, он в принципе стал нашим союзником, не подозревая, какие отношения сложились у нас с Лесей. Снова быть крови!

Влад, похоже, думал о том же. Он поглядывал на меня, и его глаза предупреждали об одном: не расслабляйся, сидим на бочке с порохом!

– Недалеко отсюда есть артезианский колодец, – сказал Филин, махая куда-то рукой. – По этой козьей тропе час ходу. Там дождемся темноты, а потом пойдем дальше. К утру мы выйдем на красноводскую трассу, а там ни бульдоги, ни милиция нас уже не достанут… Кстати, а один из ящиков не вы с собой унесли?

Вот теперь начался серьезный разговор. Филин вопросительно посмотрел на меня, а я в свою очередь – на Лесю. Леся же спрятала глаза и промолчала. Сейчас мы с Владом должны были решить один серьезный вопрос: кого из двух злодеев мы выбираем?

– Дело вот в чем, – Влад принял решение сам. По его взгляду я понял, что он намерен сдать Лесю Филину. – Дело в том, что мы действительно прихватили с собой один ящик…

Филин вдруг рассмеялся. Не замечая наполненного мольбой взгляда Леси, устремленного то на Влада, то на меня, он стал тереть лицо рукой и чесать голову, словно его заели вши.

– И вы тащили его до этих гор? – весело поинтересовался Филин.

– Нет, – ответил Влад, не замечая кричащего взгляда Леси. – Твоя подруга попросила нас закопать контейнеры рядом с железной дорогой.

Филин перевел взгляд на Лесю.

– Попросила? – недоверчиво спросил он. – И что же?

– Влад врет, – выдавила из себя Леся. Она начала мстить. – Я не знаю, где они их закопали. Они избили меня и прогнали ночью в пустыню. Меня чуть не сожрали змеи! – Ее голос становился все более громким и резким.

– Та-ак! – протянул Филин, глядя на Лесю с усмешкой. – Это уже интересно. Значит, они прогнали тебя, а сами где-то закопали контейнеры?

– Старина, – вмешался Влад. – Твоя подруга нашла в вагоне автомат сержанта и до этих мест вела нас под конвоем. Да, контейнеры закопали мы, но сделали это на ее глазах и под прицелом.

– Врет он, врет!! – закричала Леся. – Все было не так! Они издевались надо мной, они хотели меня изнасиловать!.. Прогони их, пусть уходят! А я отведу тебя к тому месту… Я запомнила… Я догадываюсь, где это!

Леся выдохлась. Она уже не могла складно лгать, она запуталась во лжи, и Филин это понял.

– Ну, ладно, – примирительно сказал он. – Хотели, но все же не изнасиловали, так, малыш? Что поделаешь! Мужики такие похотливые твари! А вниз мы не пойдем, не тяни меня за руку…

Он замолчал, обвел нас всех взглядом.

– Хотите, я вас рассмешу? – после недолгой паузы спросил он.

Мне, например, было не до смеха, но в голосе Филина я почувствовал интонацию, предваряющую нечто ошеломляющее. Таким тоном, по моему мнению, должен был говорить гоголевский жандарм из «Ревизора», объявивший о прибытии чиновника из Петербурга.

Влад тоже вскинул голову и нахмурился, мол, какие еще могут быть смешки? Леся замерла, стоя бочком рядом с Филиным.

– Радиоактивный изотоп цезий сто тридцать четыре, – медленно заговорил Филин, глядя почему-то только на меня, – стоит огромных денег. Он раз в пятьдесят дороже золота. Я вынес из института тридцать контейнеров с этим изотопом общим весом четырнадцать килограммов. Были покупатели, которые ждали меня на границе с Ираном. Если бы все получилось так, как я задумал, мы с Лесей могли бы очень безбедно жить. Но не ржавый мост подвел меня.

Леся медленно поворачивала голову. Глаза ее расширились от ужаса. Мне казалось, что, скажи Филин еще слово, и девушка хлопнется в обморок.

– Вся беда в том, что я очень понадеялся на себя и заранее не проконсультировался со специалистами-ядерщиками, – продолжал Филин. – Оказывается, у этого изотопа период полураспада всего два года, он такой же скоропортящийся продукт, как, скажем, некоторые консервы…

Я уже начинал понимать, что так развеселило Филина. Влад, вздернув брови домиком и выпятив губы, склонил голову, глядя на Филина с таким видом, словно хотел сказать: «Ну-ка, ну-ка! Очень любопытное открытие!» Леся, раскрыв рот, едва слышно произнесла:

– Что?! Как это понимать?

– А понимать это надо так, малыш, – обратился к девушке Филин, – что за семь лет хранения этот изотоп исчерпал свою лучистую энергию и превратился в стабильный ксенонс. Попросту говоря, в порошок, который здорово смахивает на песок, что у вас под ногами.

– Очень мило! – пробормотал Влад и посмотрел себе под ноги. – Так какого черта я надрывался, когда тащил на себе этот дурацкий ящик?

– Как? – слабым голосом шепнула Леся. Мне стало ее жалко. – Почему? – На ее глаза наворачивались слезы. – Ты говоришь правду?