Отсрочка

— Нужно его проводить, — сказал кто-то у него за спиной, — он не дойдет сам, — и голос затерялся в густом шуме листвы: — Да, да, ДА, нужно его проводить, нужно его проводить, нужно его проводить.

— Оставьте меня, оставьте! — закричал он. — Не трогайте меня. Нет! Нет! НЕТ! — Он посмотрел им в лицо, он посмотрел в их изнуренные, ошеломленные глаза и еще раз крикнул: «Нет!» Нет войне, нет генералам, нет безответственным матерям, нет Зезетте и Морису, нет, оставьте меня в покое. Они расступились, и он побежал, как на свинцовых подошвах. Он бежал, бежал, кто-то положил ему на плечо руку, и он подумал, что сейчас зарыдает. Это был молодой человек с усиками, он протягивал ему чемоданчик.

— Вы забыли свой чемоданчик, — ухмыляясь, сказал он. Марокканец резко остановился: он увидел змею, которую сначала принял за сухую ветку. Маленькая змея; нужен камень, чтобы размозжить ей голову. Но змея вдруг скрутилась, прорезала землю коричневой молнией и исчезла в канаве. Это было счастливым предзнаменованием. За стеной ничто не шевелилось. «Я сюда вернусь», — подумал он.

Матье обнял Гомеса за плечи:

— Привет, — сказал он. — Привет, полковник! Гомес благородно и загадочно улыбнулся.

— Генерал, — поправил он. Матье опустил руки.

— Генерал! Скажи-ка, быстро там продвигаются.

— Не хватает кадров, — не переставая улыбаться, сказал Гомес. — Как вы загорели, Матье!

— Это загар бездельника, — смущенно сказал Матье. — Его получают на пляжах, задарма.

Он искал на руках, на лице Гомеса следы испытаний; он был готов к тяжким угрызениям совести. Но Гомес, подвижный и тонкий, во фланелевом костюме, выставив вперед узкую грудь, не сразу давался: сейчас у него был вид курортника.

— Куда пойдем? — спросил он.

— Поищем какой-нибудь спокойный ресторанчик, — предложил Матье. — Я живу у брата с невесткой, но к ним я вас не приглашаю: они отнюдь не забавные.

— Я хотел бы какое-нибудь местечко с музыкой и женщинами, — сказал Гомес. Он цинично посмотрел на Матье и добавил: — Я неделю проторчал в семейном кругу.

— Ах вот как! — сказал Матье. — Отлично. Что ж, тогда пойдем в «Провансаль».

Дежурный не строго, но деловито смотрел, как они приближались. Он стоял, немного сгорбившись, между двумя билетными автоматами; солнце обагряло его ружье и каску. Он окликнул их, когда они поравнялись с ним.

— Куда?

— Эссе-лес-Нанси, — сказал Морис.

— Сядьте на трамвай по левую руку и сойдете на конечной.

Они вышли. Это была угрюмая площадь, типично привокзальная, с кафе и гостиницами. В небе висел дым.

— Хорошо бы размять ноги, — вздыхая, сказал Дорнье. Морис поднял голову и, подмигнув, улыбнулся.

— Трамвая нет и в помине, — сказал Бебер. Какая-то женщина участливо посмотрела на них.

— Трамвая пока нет. А вам куда?

— В Эссе-лес-Нанси.

— Вам ждать еще добрых четверть часа. Он ходит раз в двадцать минут.

— Успеем пропустить стаканчик, — сказал Дорнье Морису.