Отстающая (СИ)

Плети плюща обвивали полуразрушенные стены, ступени древнего храма всё ещё выглядели грозными, несмотря на то, что половина из них потрескались и обвалились. Григор сощурился, вглядываясь в дверной проём. Всё вокруг было щедро освещено яркими лучами, и от этого мрак позади выбитых створок, покрытых незнакомыми письменами, казался ещё гуще. Чернильная тьма пробуждала в сердце инстинктивный страх. Окна ли не пропускали свет дня, или то, что находилось внутри, всеми силами выталкивало его прочь? Тёмное и злое место, не предназначенное для людей… Клиган взволнованно осмотрелся. Он подумал, что в заброшенном городе никого, кроме него, нет, но вдруг в конце прямой, словно стрела, улицы, ведущей к храму, будущий священник увидел красноватое движущееся пятнышко. Оно приближалось с непостижимой, невозможной скоростью, а за ним плыла грязно-серая пелена тумана, обтекая встречные здания. Тепло дневного светила пропало, свет потускнел, стал мертвенно-жёлтым, неживым. Пахнуло холодом, Григор поёжился, обхватив себя руками, и прислонился спиной к крошащейся колонне подальше от входа в святилище, напоминающего разинутую пасть хищника. По мере приближения к храму пятнышко увеличивалось в размерах, приобретая чёткие очертания, и вскоре Клиган разглядел огненную колесницу, запряжённую чудовищным зверем, и её пассажира. Он сглотнул, тотчас же узнав Белиала. Холод усиливался, дыхание вырывалось облачками пара, тонкую рубашку трепали порывы ледяного ветра, но будущий священник не шевелился, зная: заметит — уничтожит мгновенно.

Он смотрел во все глаза на происходящее внизу, жадно ловя малейшее изменение. Туман превратился в толпу людей, одетых в серые рубища, и Григор до боли сжал кулаки, скользнув взглядом по лицам собравшихся. Все они были слепы. Бельма уставились на демона, гордо стоявшего в колеснице, будто могли видеть его, бескровные рты прокричали приветствие. Клиган медленно выдохнул, когда откуда-то сбоку выбежал юноша с искривлённым от гнева лицом. Он был зрячим и экспрессивно кричал что-то на древнем языке. Будущий священник в бессильном ужасе пронаблюдал, как Белиал склонил голову, смерил юношу надменным взглядом и повёл рукой над головами слепых. Толпа безжалостно сомкнулась над возмутителем спокойствия, его крики затихли, и снова воцарилась тишина. Только тогда демон заговорил. Григор был так напуган, что едва понимал одно слово из трёх, невзирая на то, что Белиал изъяснялся на хорошо знакомой ему латыни, только временами переходя на другой, затерявшийся в веках, язык. Он лихорадочно потёр руки — пальцы онемели от холода, принесённого демоном, и спрятался за колонной, прижавшись к ней всем телом. Слепые внимали речи Белиала, обратив к нему серые лица, а когда он закончил говорить и выпрыгнул из колесницы, почтительно расступились, склонившись до земли.

Клиган бросил взгляд на морду запряжённого зверя, покрытую гнойными нарывами, пакостной россыпью выступающими из шерсти. Глаза чудовища слезились, в их уголках двигались маленькие белые червячки, некоторые падали на песок и погибали, но их место сразу же занимали новые. Гротескное, абсурдное зрелище. Будущий священник сообразил, что зверь умирает, увидев, с какой неизбывной тоской он смотрит. Чудовище легло, опустило голову на украшенные громадными когтями лапы, опухшие шелушащиеся веки закрыли мерцающие красным глаза. Боковым зрением Григор уловил какое-то движение совсем рядом, и стремительно повернулся, забыв о звере. Кровь мгновенно остановила свой ток, воздух в лёгких смёрзся, и он мог только глядеть в пустые глаза демона, обшаривая судорожным взглядом его классически красивое лицо. Белиал склонил голову набок, насмешливо, так неуловимо знакомо улыбнулся и направился к входу в святилище, поманив Клигана за собой. Будущий священник зашагал следом, как привязанный, тело больше не повиновалось ему, руки не поднимались для крёстного знамения, и он отстранённо подумал, что ему предстоит смерть в этом забытом богом месте.