Отставник 2

— Не жалеют ни своих и ни чужих… — задумчиво произнёс Президент. Шевцов всё бы отдал, чтобы только узнать, о чём сейчас думает первое лицо государства, что война проиграна — сомнений нет. Остаётся хоть как-то выторговать более-менее хорошие условия мира, но будет ли он? Вечерами этот вопрос мучал и самого министра. Он долго не мог уснуть, прогнозируя в уме возможные варианты развития дальнейших событий, и выводы получались неутешительные. Он и не проводя параллели со встречей более высокоразвитой цивилизации с отставшей на если не тысячи, то сотни лет, приходил только к одному — людям, независимо от расы, пола и вероисповедания, рано или поздно грозит полное уничтожение. И самое неприятное — человечеству, кроме ресурсов планеты, нечего предложить захватчикам, а что те не будут церемониться показали первые дни боёв. — Ладно, товарищ Шевцов, не буду мешать. Держите меня в курсе. Только один вопрос, кто включён в контактную группу?

— Состав группы в процессе обсуждения, но туда точно войдут учёные, военные и представители гражданской власти. Первых лиц, разумеется, не включим, но простых лаборантов направлять на такое задание считаем опрометчивым.

— Согласен с вами. Хорошо, продолжайте работать, — и соединение прервалось. Министр положил трубку проводного телефона внутренней связи, но не успел позвать обратно офицеров, как вошёл адъютант.

— Хорошо, что вошёл. Пригласи офицеров, продолжим обсуждение.

— Извините, товарищ генерал, срочное сообщение. На второй линии РПУ. Важная информация из центра наблюдений.

— Что там? — задал риторический вопрос Шевцов и вновь потянулся к телефону. Переключил кнопку селектора на вторую линию. — Шевцов на линии.

— Товарищ министр обороны! Пост наблюдения за сейсмической активностью, старший наряда, капитан Иванов. Срочное сообщение. В районе Иркутска зафиксированы интенсивные возмущения. Похоже на сильный взрыв надземного характера. Эпицентр находился примерно в ста пятидесяти — двухстах километрах от города. Визуальных датчиков контроля в этом районе не осталось. Артишоков не наблюдается, — выпалил на одном дыхании дежурный офицер…

* * *

— Цепляй! Да не все сразу, а по одной штанги цепляй! Левую к левой, а правую к правой! — высунувшись с водительского места, орал на меня Михалыч. Гигробус, не обращая внимания на предложения Михалыча, дотащили до двухэтажного здания, где всех высадили, но Михалыч кое-как знаками объяснил, тыкая то на меня пальцем, то показывая, что крутит баранку, что я нужен ему в помощники. И вот сейчас, после того как гигробус дотащили до контактной сети, «вежливо» объяснял, что делать, как поставить на ход это старинное чудо. — Во-о, вот так, — удовлетворённо прохрипел Михалыч, когда я подсоединил вторую штангу к контактной сети. Гигробус бодро зажужжал электродвигателем, и я вернулся в салон. Внутри, кроме меня, Михалыча и одного сопровождающего из числа солдат-клонов никого не было. Всех мы высадили раньше возле здания. Там было столько много народа, что я даже не пытался сосчитать, сбившись на первой тысяче. Я только покачал головой от осознания, сколько людей вот примерно сейчас, в это время, находится в лагерях или уже направили на работы.

— Что говорить так и не научились, черти⁈ Откуда вы только взялись⁈ — раздражённо спросил Михалыч, бодро крутя баранку. Рядом с ним стоял сопровождающий и указывал, куда ехать.

— Это клоны. Они не понимают наш язык, — произнёс и чуть не пожалел об этом. Михалыч, не ожидая получить ответа, растерялся и резко вильнул. Да так, что штанга сорвалась и гигробус замер, а клон-солдат едва своим телом не пролетел сквозь лобовое стекло.

— Тихо-тихо, спокойно, — подскочил к клону, что уже наводил своё оружие на Михалыча, — ашна́сса хоо́с [19]! — непроизвольно вырвалось у меня. — Ашнасса, тебе говорю! — я успел встрять между Михалычем и клоном-солдатом. Стоял с раскрытыми ладонями. Как узнал у пленного Саши, именно так они не то здороваются, не то это у них такой жест примирения. В общем, понятный для инопланетян жест. Так что теоретически и клон должен был знать общепринятые в их обществе невербальные знаки.

Секунды шли. Ствол оружия упирался в мою грудь, а я думал: «Если пальнёт, то не только меня насквозь прошьёт заряд, но и Михалычу мало не покажется».

— Слушай, Михалыч, выйди, штанги прицепи, а то слетели, — не оборачиваясь, говорю напарнику.

— Ага-ага, я сейчас, — засуетился он. Когда Михалыч вернулся, мы всё продолжали стоять друг напротив друга. — Это… подсоединил, можно ехать.