Отстойник (СИ)

- Ну, как хочешь, тренируйся, - с лёгкой обидой буркнул Миша и развалился в кресле в позе вольного зрителя.

Классно служба начинается, в унынии думаю я, и выскакиваю в проход между кресел.

Первого сбиваю простым ударом кулака, второй пятится, на лице появляется недоумение и страх, но отступать ему некуда, он старослужащий, необходимо держать марку. Со зверским лицом снимает ремень, делает отмашку, бляха с противным звуком прожужжала у моего лица. Делаю подсечку, легонько бью ногой по зубам, но кровь брызнула, с силой отбираю ремень, пинаю старослужащего пяткой в зад, резко отхожу, готовлюсь отбить следующую атаку ... но верно, она захлебнулась в соплях и крови, противники позорно пятятся к выходу.

На меня почти все призывники смотрят в ужасе. Как-то всё пошло не так, наверное, они думают, что надо терпеть, а затем, когда станешь старослужащим, самим отыгрываться на молодых, а не бузить с первого года службы.

- Всё воин, тебе конец! - с этими словами старослужащие уходят, сплёвывая кровь на чистый пол.

От их угроз мне действительно страшно, но что произошло, то произошло, а Миша тихо посмеивается, глядя на меня потеплевшим взором, ему понравился поединок.

- Тебя как звать? - слышу доброжелательный голос. Поворачиваю голову. Рядом присаживается хрупкого телосложения парень, наверное, кореец.

- Кирилл, - охотно отвечаю ему.

- Меня Ли. Где драться так научился?

- В Севастополе.

- Слышал, у вас хорошая школа каратэ - кивает головой. - Но она больше спортивная, против профессионала с ней не попрёшь, - неожиданно добавляет он.

- Ты что, тоже занимаешься? - понимаю я.

- Слышал такой совхоз "Политотдел"?

- Нет.

- Когда в Союзе еще не знали, что существует такая борьба, у нас уже пояса получали.

- У тебя, что и пояс есть? - удивляюсь я.

- Есть.

- Какой?

- Чёрный.

- Врёшь!

Ли снисходительно пожимает плечами и улыбается странной корейской улыбкой.

- Извини, просто у нас пояса получить практически невозможно, - смущаюсь я.

- Это понятно, Федерации по каратэ у вас нет, а у нас под боком Корея, родственники, ну и прочее.

- Здорово.

- После службы в гости приезжай, у нас часто русские бывают, в основном на заработки ... за сезон до шести ста рублей можно получить, - неожиданно говорит Ли.

- Идея интересная, может, и стоит, - соглашаюсь я.

- А что, и я бы приехал, - встревает в разговор Миша, доброжелательно поглядывая на корейца.

Так в разговорах отвлекаюсь от происшедшего инцидента, а там пытаемся устроиться на отдых. Улеглись между рядов, неудобно, холодно, а что делать, но нас не забыли, среди ночи звучно хлопает дверь, звучит громкая команда: - Подъём, бойцы!

Вскакиваем. Протираем глаза, злобно сопим.

- Строиться на улице! - гаркнул плотный прапорщик. Глаза у него на выкате, лицо одутловатое, кулачища как две пудовых гири.

Суетимся, бежим, бестолково становимся в строй.

Прапорщик окидывает нас суровым взглядом и ведёт в сторону казарм. Вваливаемся в душное помещение. С докладом подбегает старший сержант.

- Размести, - рыкнул прапорщик и скрывается в кабинете.

- Значит так, воины, - старший сержант сверлит нас взглядом, - как пушинки взлетели на койки и, чтоб ни скрипа, ни шороха, ни храпа, - в голосе звучит нешуточная угроза.

Солдат в казарме мало, здесь те, кто запозднился с дембелем. Все свободные койки, оказались оголены, на наших матрасах сладко посапывают "деды".

Кровати на редкость скрипучие, едва коснулись, раздаётся истошный скрип и со всех сторон посыпались тумаки, это оказалось настолько действенным, что скоро возникает абсолютная тишина.

Спасительный сон мягко вышибает дух, и улетаю в светлые дали: "Я незнаком себе, еду на Жигулях по каменистой дороге. Вокруг дачные домики, утопающие в густой зелени, а вот выскакивают две здоровые собаки, бросаются на машину, радостно скулят. Вхожу в дом, меня встречает мать: - Уже приехала из Москвы? - с удивлением спрашиваю её.

- Пришлось, собак же надо кормить, - вздыхает она.

С тревогой замечаю, как она неожиданно быстро постарела, совсем старушкой стала, но улыбка всё такая, же тёплая и светлая.

- Мама, я что, сам не могу за них побеспокоиться? - с укором спрашиваю её.

- Ты, очень далеко, сын, - непонятно произносит она.

Внезапно, словно земля уходит из-под ног. Оказываюсь в тёмном переулке, сзади звучит музыка с танцплощадки: "... листья жёлтые над городом кружатся...", а у забора скрючилась рыжеволосая девочка, бросаюсь к ней. Она с трудом встаёт, смотрит мне в глаза, и неожиданно вижу - она взрослая женщина. Её роскошные волосы, искрясь, ниспадают на покатые плечи, а острые груди, словно хотят проткнуть лёгкую ткань одежды, пухлые губы ждут мужской ласки, но взгляд полон тревоги: - Программисты хороши лишь водку жрать, опять напортачили. Как же нам из этого положения выбраться, Кирюша?

- НЕ ПОИ КАМЕНЬ КРОВЬЮ!!! - словно из всего пространства звучит голос и эхом разносится по моему сознанию.