Отстойник (СИ)

Лейтенант суёт водку, сержант оживляется, принимает товар, гостеприимно распахивает дверь: - Заводи!

Под суровым взглядом тучного прапорщика, сдаю ремень, документы и меня пихают в сырую, холодную камеру. Там уже сидит арестант, короткие волосы всклокочены, весь какой-то чёрный, взгляд затравленный.

- Привет, - я присаживаюсь рядом.

- Здорово,- нехотя произносит тот.

- С какой части? - чтоб начать разговор, спрашиваю его.

- Рота Обороны, - хмурится сокамерник.

- Вас же не сажают? - удивляюсь я.

- Чушь, всех сажают, - кривится он. - В лоб прапору дал, довыдёргивался.

- Не хило.

- Ага, чуть в дисбат не угодил.

- Как здесь? - ёжусь я.

- Увидишь, - усмехается сокамерник.

На этом разговор иссякает. Молчим, ждём событий. Всё тихо, служба разливает водку, им пока не до нас.

Спустя час железная дверь скрипит. Входит прапорщик с моим поясом и документами и с уважением произносит: - Свободен боец. Тебя ждёт начальник Особого отдела.

Радость всколыхнула сердце, быстро одеваюсь: - Удачи! - желаю своему сокамернику. Он смотрит на меня с удивлением: - Тебе того же.

Как хорошо на свободе! Вроде ещё не успел испытать всей прелести гауптвахты, но ощущение получил незабываемые.

В Особом отделе меня уже ждут. Иду к кабинету начальника, останавливаюсь и сразу слышу голос полковника: - Ты что, не видел в увольнительном маршрут следования?

Кто-то, что-то жалобно блеет в ответ. Набравшись смелости, стучусь.

- Заходи!

- Товарищ полковник ... - бодро начинаю я. Он, поморщившись, перебивает: - Изволите задерживаться, лейтенант Стрельников Кирилл Сергеевич!

Гл.7.

- Сфотографируешься в военной форме, возьмёшь у этого, вроде вы одной комплекции, - сурово произносит начальник Особого отдела, и лейтенант облегчённо вздыхает, он понял, гроза миновала. - Фотографии принесёшь прямо сюда, пусть сделают в первую очередь, скажешь, я попросил. На твоё имя забронировано место в общежитии. А по поводу твоих перспектив, хочу временно назначить заместителем командира роты, Алексей Павлович отзывается о тебе с положительной стороны, к тому же там вакансия, да и я к тебе присмотрюсь, может, начнёшь наконец-то вспоминать для чего ты здесь, - загадочно произносит он. Я непонимающе вскидываю глаза, он вяло махнул рукой: - Всё, можете идти.

- Есть! - крикнули мы хором и только собираемся развернуться: - Забыл сказать, - тормозит меня полковник, - мы попросили в институте рассмотреть твой диплом, учёный совет его оценил и решил сделать для тебя исключение - приняли без твоего присутствия. Вот, возьми диплом об окончании института, теперь ты полноправный инженер-механик.

Теряю дар речи, едва слезу не прошибло, смотрю влюблёнными глазами на усмехающегося полковника.

- Спасибо, товарищ полковник, даже не знаю, как благодарить.

- Отблагодаришь ещё, - он прищуривает глаза и мне показалось, под верхней губой, вновь блеснул белый клык. Встряхиваю головой. Наваждение, какое-то!

Одуревший и очумевший, выхожу из мрачного здания. Мой напарник в немом потрясении впился на меня взглядом, ещё чуть-чуть и шея свинтится, он даже вспотел, бедолага. Я его понимаю, не часто мы сталкиваемся с чудесами, не прошло и часа, а я из рядового превратился в лейтенанта.

- Кирилл, - протягиваю ему руку.

- Стас, - он поспешно шлёпнул вспотевшей ладонью. - Ну, ты даёшь! - непонятно чему восхитился он.

- Это ты даёшь, - насмешливо фыркаю я, - зачем меня за водку продал?

- Извини, во всём бабы виноваты.

- О, как?

- Доведут человека до расплавленного состояния, вот и срываешься.

- Лучше отожмись пару сотен раз, - советую ему.

- В следующий раз так и сделаю, - вздыхает Стас.

Под вечер я уже обладаю офицерским удостоверением. В ателье сняли мерку, а пока, хожу в солдатской форме. Стас перезнакомил меня со своими друзьями, такими же молодыми лейтенантами. Нет, вру, один старший лейтенант всё же был, но он очень гордый, курит в одиночестве на узком балконе, аккуратно стряхивая пепел, чтоб тот не попадал на бельё, висящее снизу, хотя не очень получается, но не это важно, главное желание.

Наволокли спиртного, перезнакомили с весёлыми женщинами. Они почему-то почти все липнут ко мне, наверное, нравится моя растопыренная солдатская форма.

В гранёном стакане топят мои звёздочки, с трудом пью, едва не проглатываю, но цепляю зубами. Донельзя счастливый, скалю зубы, а вокруг одобрительные вопли.

Что-то ни разу так не упивался, не узнаю себя, наверное - прорвало, всё что накопилось, вырывается наружу. В итоге, под одобрительные вопли, исполняю боевой танец индейцев Сиу. Женщины виснут на шее, кому-то из мужчин это не нравится, пытаются дать мне в морду, но я отмахнулся - тот улетел в сторону и на этом инцидент исчерпан. Затем все вместе горланим песни. Приходят возмущённые соседи, но и они зависают в нашей компании. Неужели всё это сотворил я?

Глубокой ночью, со Стасом, провожаю хохочущих девиц. На улице хорошо, светят звёзды, разгорячённые лица обдувает студёный ветерок. Уже осень, впору идти снегу, но в этом году всё как-то задерживается.