Отстойник (СИ)

- Да как у нас? Служба идёт, с каждым годом становимся всё дороже и дороже, - шутят они.

Весёлой гурьбой заваливаем в ресторан, сдвигаем два стола, засуетились официанты. И, понеслось: разговоры, музыка, танцы!

Эллочка прижимается ко мне, корчит рожицы и всё допытывается, надолго ли я.

- А где Эдик? Чего не пришёл? - спрашиваю одноклассницу.

Эдик единственный, кто не является нашим одноклассником, он старше нас на два года. Но я как-то сдружился с ним, наверное, потому, что мы, соседи по дому.

Потихоньку он затесался в нашу компанию и все его воспринимают как своего.

- Закрутила его нелёгкая! - смеётся Элла. - Встречается с какой-то мелюзгой, школу недавно закончила, на первом курсе учится, такая вся из себя несуразная и представляешь, рыжая и конопатая, определённо, гадкий утёнок! У Эдика всегда были экстравагантные вкусы ... а вот и они, легки на помине!

Оборачиваюсь к другу. Он длинный, сутулый, короткая бородка от уха до уха, нос как у пингвина, но глаза, они могут свести с ума любую девушку. А с ним, уцепившись за сухой локоть, чешет моя старая знакомая, когда-то её спас от подонков.

Она моментально узнаёт меня: - Ты что ли, Кирилл!

- Оп па, - раздаются восторженные возгласы, - ты Эдик, попал!

- Это он попал,- бурчит он, крепко жмёт мне ладонь.

- Привет, Катя! Как ты? - киваю ей.

- Нормально. Представляешь, мне тогда три ребра сломали.

- Не фига ж, себе! - искренне восклицаю я.

- Кстати, поймали того гада, - слегка потупила она взгляд. - Деньги мои нашли.

- Вот и славу богу, - вздыхаю я. - Помню, как ты на меня посмотрела.

- Что я могла подумать, у тебя столько же было, решила, что ты их под шумок присвоил, я же тебя тогда ещё совсем не знала! - с жаром воскликнула она.

- Не рви душу, - отмахнулся я, - кстати, а мне менты деньги так и не вернули.

- Гады, - кривит губы рыжеволосое чудо.

А ведь похорошела, с удивлением замечаю я. Вероятно, этот гусёнок очень скоро превратится в роскошного лебедя. Эдик не дурак, работает на перспективу, ухмыляюсь я.

Гуляем в ресторане до позднего вечера. Вспоминаем школу, встречи под луной, смеёмся. Катя моложе всех и такая несуразная. Наши девицы поглядывают на неё с высокомерием, подшучивают за её спиной, но как всякие настоящие женщины, интуитивно чувствуют, она выше их всех на порядок, вот и злятся. А Катю забавляют их ужимки, она корчит из себя полную простушку, но я её моментально раскусил, она это поняла и заговорщицки подмигивает. Внезапно в её взгляде вижу такую силу, что буквально оторопь взяла, как это не характерно для столь юного создания.

Стихают последние аккорды, всем говорят спасибо и до завтра. Ресторан закрывается, пора и честь знать, разгорячённые, вываливаем на улицу. Светятся зелёными огоньками такси, прохаживаются нахмуренные дружинники, следят, чтоб из ресторана не выходили пьяные. Патруль косится на нас, но пока не пристаёт. В принципе мы весёлые, но не в сильном подпитии.

Всё же быстренько минуем ресторанную зону, идём по тротуару, по бокам которого, нависают кипарисы, травим байки. Костя рассказывает, как они получили первое жалование, причём - трёшками и ничего умного не придумали, как соорудили барабан, наклеили на него деньги и пошли в ресторан. Начали расплачиваться, вроде денег не хватает, тогда достают барабан, крутанули, трёшка вылетает, второй раз, ещё одна, затем ещё и ещё. У официанта потихоньку глаза на лоб полезли, незаметно исчезает и очень скоро нагрянула милиция: "Где фальшивомонетчики?" - крутят руки, кидают в "обезьянник". Правда, быстро разобрались, что ребята просто балуются, но сами шутить не захотели, вызвали патруль из комендатуры. Ох, и разбирательство было! Чуть с флота не полетели! Мотивировка: "Издевательство над советскими гражданами". Хорошо, что в Штабе родственники были, с трудом загасили конфликт.

Костя рассказывает в лицах, все хохочут. Катя тоже смеётся, крепко цепляется за руку Эдика, но часто поглядывает на меня и такое у неё выражение лица, словно она что-то вспоминает.

- Кстати, я тоже в Москву скоро поеду, с приборостроительного института уйду, попробую поступить в Университет имени Патриса Лумумбы, на факультет арабских языков, - заявляет она, странно поглядывая на меня.

- Лучше английский изучай, полезнее, - советую я.

- Английский я знаю.

- Вот как?

- В школе повезло с преподавателем, она англичанка.

- Самая настоящая?

- Почти. Хотя сама русская, но родилась в Лондоне. В своё время её дедушка и бабушка, скрываясь от царских репрессий, эмигрировали в Великобританию. А вот сейчас, ей предложили вернуться. Она ярая коммунистка, легко Ленина цитирует, и почти наизусть знает Капитал Карла Маркса.

- Значит патриот, - стараясь скрыть иронию, улыбаюсь я.

- Наверное.

- Дура она, - бесцеремонно встревает в разговор Эдик.

- Ты что, против Ленина? - округляет глаза Катя.

- Причём тут Ленин? Она шило на мыло поменяла. И что, нравится ей жить здесь, а в Англии плохо было?

- Она говорит, что нравится.

- Вот я и говорю, дура.

- Эдик, ты бываешь несносным, - равнодушно говорит Катя.