Отстойник (СИ)

Поезд резко дёргает, визг тормозов, какая-та станция. Продираю глаза, странное ощущение, словно всю ночь мешки с углём грузил. Сползаю вниз, достаю зубную пасту и полотенце.

- Опять уходите? - слышу сонный голос соседки.

- В смысле? - не понимаю я.

- Вас сегодня ночью здесь не было.

Гл.9.

Поезд ворвался на мост, стук колёс стал более лёгким, словно вагон неожиданно взлетел в воздух. Я невольно глянул в окно, мимо проскакивают металлоконструкции, а внизу бурлит река, рыбачёк пристроился в густых камышах и наблюдает за красным поплавком. "Интересно, поймает он рыбу?" - мелькнула мысль. Рыбачёк дёрнул удочку, но поезд проскочил мост, и река исчезла, перестук колёс вновь стал тяжёлым, а я так и не узнал, что он вытащил, даже расстроился. Медленно повернулся к женщине и рассеянно спрашиваю: - А где же я был?

- Наверное, бессонница, может, в тамбуре стояли?

- Вам приснилось, - улыбаюсь я. Обрывки сна рассыпаются в сознании, как осколки стекла, уловить содержание не могу, лишь чётко помню силуэт дракона, зависшего среди звёзд, но вот и он подёрнулся вуалью и растворился во мгле, оставив в душе необъяснимую тревогу и печаль.

- Может быть. Я так плохо спала этой ночью, - нехотя соглашается женщина, но я понимаю, она осталась при своём мнении. Да и бог с ней, мне то что, я спал как убитый ... вот только почему мышцы болят, словно всю ночь занимался на турнике?

Настроение пятибалльное, выхожу в тамбур, дверь открыта, сейчас стоянка, проводница проверяет билеты. Улучаю момент, спрыгиваю на перрон. Не холодно, снега нет, мы явно на подъезде к Крыму.

Станция небольшая, чистенькая. Ходит немногочисленный народ, кто-то продаёт вязанки фиолетового лука, кто-то яблоки. Бабка везёт тележку с пирожками, запах одуряющий, не удерживаюсь, покупаю несколько штук. Затем вижу мужчину с вяленой рыбой - хорошие такие лещи и длинные щуки. Останавливаю его, выбираю рыбу, он видит мой орден, даёт целую вязанку бесплатно. Страшно смущаюсь, хочу сунуть деньги, но он наотрез отказывается, говорит, сын его служит на границе.

- Лейтенантик, трогаемся! - приветливо завёт проводница.

Прыгаю на лестницу, она мило улыбается: - Чаёк принести?

- Можно. В Севастополь скоро приедем? - в ответ улыбаюсь я.

- Уже в Крым въезжаем, полдвенадцатого будем на месте.

В купе, кроме долговязого подростка, уже все проснулись. Мужчина собирается бриться, женщина скатывает постель. Выкладываю на столик ещё горячие пирожки: - К чаю, - радушно предлагаю я.

- Как спалось, лейтенант? - мужчина с одобрением глянул на мои гостинцы.

- Спал как убитый, - покосился на хмыкнувшую соседку.

- Я тоже. Люблю спать в поездах. Отвлекаешься от всего, перестук колёс. В принципе, у меня вся жизнь на колёсах, - вздыхая, добавляет он. - Эй, Вадик, вставай! - он энергично трясёт сына.

- Папа, дай поспать! - брыкается подросток.

- Дядя Кирилл такие пирожки принёс!

- Оставьте пару штук, - просит Вадик и отворачивается к стене, накрываясь с головой одеялом.

- Вот так всегда, нет в нём военной жилки.

- Рано ему ещё эту жилку приобретать. Не буди ребёнка, вступается за сына мать.

- Парню четырнадцать лет, через три года в училище пойдёт.

- Типун тебе на язык, поступит в институт, пускай гражданским человеком остаётся. Намыкалась с тобой, по дальним гарнизонам таскаться. А толку? Лишь на пенсии вздохнула. Не хочу, чтоб у сына была такая же участь как у нас.

- Что вы опять спорите, - наконец просыпается Вадик, - вот возьму и в ПТУ пойду.

- Шалопай! - беззлобно даёт подзатыльник отец.

Парень спускается, заспанный, глаза щёлочки: - Доброе утро, - приветливо здоровается со мной. - О, ещё горячий! - и пытается со столика утянуть один пирожок.

- Иди, умывайся! - хором прикрикнули отец с матерью.

За окном знакомые пейзажи. Крымскую природу не спутаешь ни с чем. Нет кричаще ярких красок, как это есть под Москвой, где по осени всё вспыхивает золотым огнём, даже глаза слепит, красота неописуемая. У нас же всё приглушенно, но от этого мне милее и на душе теплее. Осень, словно благородный топаз неназойливо подсвечивает листву багровым, медным, нефритовым и солнечным отблеском, и всё это на фоне красноватых скал, а вверху, как бирюза - высокое небо, где иной раз можно заметить парящих орлов

Сейчас, правда, уже первые числа ноября, но не все деревья сбросили листву. Лес стал прозрачнее, явственно виднеются корявые можжевельники, на склонах как свечи торчат кипарисы, где-то шумят сосновые леса. А вот и знаменитые крымские тоннели. Постоянно пытаюсь, сосчитать их количество и никак не могу, всё время отвлекаюсь.

Наконец выкатываем из последнего, поезд несётся мимо пещерного монастыря. Он заброшен, виднеются чёрные провалы, высеченные лестницы, пустые площадки на скалах. А вверху стоят мощные круглые башни. Когда-то здесь было древнее поселение.

На противоположной стороне плато - каменоломни, выработка в виде цирка. Камнережущими механизмами оголили подземный водоток, и теперь он заливает искусственный каньон водой. Скоро здесь будет глубокое озеро, а на берегу уже растёт камыш, и прилетают на зиму птицы.