Отстойник (СИ)

Мы идём в сторону завода, ощущаем доносящийся от него гул, он и ночью работает. Гордостью наполняется сердце за советский народ и моментально ухает вниз, я знаю, что его ждёт. Наступит время Перестройки и Гласности, откроется "дверь" в большой цивилизованный мир и непрерывным потоком хлынут "западные ценности", а с ними жулики всех мастей. Цеха разграбят, людей выкинут на улицу, помещения заварят стальной арматурой, за бесценок скупят разгромленные цеха и сдадут под магазины и склады. Тогда я думал, это просто бандитский беспредел, теперь знаю, то глубоко продуманный план уничтожения целых стран, нити которого идут из глубины веков. Сначала навязывается рабская идеология, и как только массы дойдут до нужной кондиции, начинают действовать. Рабы уже не станут сопротивляться, будут безропотно смотреть, как уничтожают страны, убивают их самих, навязывают фальшивую культуру. Но, а сейчас ещё процветают фабрики, гудят заводы, ресурсами занимается государство, конституция священна: "Эх, хорошо в Стране Советской жить!" - выплывают строчки из патриотической песни. Неожиданно рядом чихает двигатель, мы выходим из-за заводского забора и замечаем, у клумбы с кипарисами, светящиеся фары милицейского уазика, у открытого капота возятся несколько сержантов.

Стараемся пройти незаметно, впечатления от встреч с представителями власти у меня остались не очень лестные.

- Опять менты, - вздыхает Катя. - А другой дороги нет?

- А чего это они должны к нам приставать, мы что, нарушаем чего? Идём себе спокойно.

- Ага, и "примус починяем", - у Кати вырывается язвительный смешок.

Как некстати нас замечают, подходят двое: - Что делаете ночью у режимного предприятия? - раздаётся властный вопрос?

- Гуляем. Я в отпуске, вот с ... сестрой решили пройтись, - от сержантов не укрылась моя неуверенность.

- С сестрой? - насмешливо замечает один из них.

- Да, какая вам разница, мы ничего не нарушаем, - слегка вспылил я, но это стало той искрой, чтоб милиционер конкретно разозлился, видно с их машиной большие проблемы и нервы начали сдавать, а может натура такая.

- Вот что, лейтенант, иди домой, иначе передадим тебя в военную комендатуру. Всю форму себе испоганил, пока кувыркался с этой, так называемой сестрой. Сказки другим рассказывай, а девушку отвезём в участок ... для выяснения личности, - у сержанта вырвался смешок.

- Таки в участок? - у меня недобро застучало сердце.

- Лейтенант, не нарывайся, топай домой, другую бл...дь себе найдёшь! - с наглостью произносит он.

Катя вздрагивает, словно прямо в сердце получила удар током, на всю ширь открывает прищуренные глаза и в упор смотрит на патрульных, её глаза излучают слепящий изумрудный свет и явственно виднеются щели чёрных зрачков. На милиционеров взгляд действует гипнотически, от пронзившего ужаса они застывают, лица заливает серость, словно они встретились с нечто потусторонним.

- Мелкие людишки, слизняки с тухлой водицей вместо крови, вам ли вякать на нас, лютой смерти ищите? - неожиданно её голос звучит на сверхнизком диапазоне.

- Катя, - дёргаю её за рукав, - пошли!

- Пока их не сожгу...

- Напарница, не сходи с ума, с них достаточно, видишь, обмочились.

- Действительно штаны мокрые,- мигом отходит Катюша, - хорошо, пошли отсюда, воняет

Быстро юркаем на соседнюю дорожку. Девушка посмеивается: - Вот интересно, что скажут начальству, почему обмочились?

- И какую сказку расскажут своим жёнам, как так получилось, что трусы мокрые, - я не могу сдержать смех. - Вот видишь, не всем нравятся твои глаза, завтра же купим тёмные очки.

- Уже сегодня! - весело смеётся Катя.

- Точно, сегодня, быстро ночь прошла. Столько событий за такой короткий срок.

- О да! А под занавес с этими козлами встретились. Знаешь, у меня такое желание было их растерзать, даже зуд изнутри шёл. Повезло им, что в штаны напрудили ... развеселили, даже гнев куда-то делся.

- В последнее время у тебя частенько такое желание начинает появляться, не к добру. Часто камень поишь кровью, смотри, в зверя не превратись, - осторожно произношу я.

- Да знаю, сама не хочу, ситуации подталкивают, но в тоже время, сам посуди, наказываем лишь тех, кого нужно, а ведь это так приятно! - она передёрнула худенькими плечами, и, спасаясь от студёного ветра, подняла воротничок.

- Ага, а как же Алёнка? - хмурюсь я.

- То был несчастный случай, - сникает Катя.

- Смотри, как бы много не было этих, несчастных случаев.

Катя молчит, вздыхает, идёт рядом такая несчастная, я обнимаю за плечи, она прижимается ко мне, такая доверчивая и хрупкая девушка.

- Эрик, Эрик! - раздаётся властный женский крик.

На встречу выскакивает доберман пинчер, короткая шерсть лоснится, высунул язык, такой радостный, что вывели погулять.

- Ты, наверное, Эрик? - Катя присаживается на корточки, с умилением смотрит на собаку и тянет к нему ладошку.

Внезапно пёс взвизгивает, и с воем шарахается в сторону, ломая кустарник, несётся прочь, вероятно, ещё долго, хозяйка будет его искать.

- Чего это он так? - пугается Катюша, в изумрудных глазах обида и непонимание.

- Привыкай к новому статусу, напарница, - усмехаюсь я.