Отступление

      Товарищи! Никто и никогда не может обещать победу. Потому, что никто, кроме нас не знает, что случится. Только от нас зависит судьба: близких, Родины, всего мира. Каждым поступком, каждым словом мы творим, изменяем мир вокруг. Товарищи! Только от нас всё зависит!

      Нет людей без страха, нет риска без потерь. И в этом наша сила. Мы не полагаемся на чью-то помощь, не просим и не прячемся. Судьба только в наших руках. Главное в том, что идти в перед, преодолевая себя, преодолевая страх, оставаясь настоящим человеком. И тогда уже нельзя проиграть, потому, что уже победил! И никто не отнимет этой победы!

      Перед каждым из нас стоит выбор: сдаться, отступить перед силой. Сказать 'Победить невозможно. Это не в силах человека'. Можно сделать так - и уйти. Оставить происходящее на чужую милость.

      Или... - Геверциони решительно ударил кулаком о ладонь. - Раз и навсегда решиться идти вперед! Чтобы сделать все возможное! И тогда никто и никогда не сможет сказать, что мы не выполнили долг! Что поступили недостойно!

      Так что вы скажете мне? Я предлагаю вам идти навстречу неизвестности, судьбе. Идти вместе! Что вы ответите, товарищи?!

      Геверциони замолк, выдохся. Слова кончились, будто истратились безжалостно до самого донца. Опираясь на трость, генерал пристально - с отчаянной надеждой - всматривался в глубину строя. Проникшись чувством момента Геверциони сам того не заметив непроизвольно подался вперед в немом, зовущем жесте.

      Несколько секунд над коробками рот дрожала едва слышным перезвоном полная тишина. Время для Геверциони словно остановилось. Невероятно сгустился воздух - словно тягучая патока. Движение замедлились, исчезли вовсе. Исчез весь мир. Во всей бесконечной вселенной остались только стоящие ровными рядами бойцы. И еще не рожденные слова...

      Геверциони понял, что наступил момент, момент истины. Очередная аттестация. Которую каждый человек проходит в жизни, которую и дает сама жизнь. И в такие моменты становится ясно: кто ты и чего стоишь.

      Наверное, именно этой тяжести, такой ответственности и боялся Георгий. Человеку тяжело лицом к лицу встретить осознание неудачи. Порой, даже сложнее страха. Успешный в привычном мире, где все знакомо, где правила устоялись, Геверциони не желал терять равновесия. И кто знает, что бы стало, если бы не случившаяся трагедия?

      Сейчас невероятно представить, но все же. Георгий с недоумением осознал: ведь сложись все чуть иначе, он мог навсегда остаться прежним. Дослужится до пенсии, пришвартоваться в тихой гавани - где-нибудь на родине, среди вечно седых гор, зеленых виноградников и теплого моря...

      И никогда бы не узнал этой жизни. Когда друг есть друг, а враг - только враг. Когда правда и лож обнажены до предела. Когда радость чиста и не замутнена налетом серых будней, тяжестью ненужных слов. Когда можно просто любить, верить, надеяться. Идти вперед. Вместе с такими же, как ты - на равных.

      Оглядываясь назад, Геверциони раз и навсегда осознал. Несмотря на тяжесть, опасность, смерть, лишения - несмотря ни на что другого пути он не желает. Если судьба окажется благосклонной, если не догорела на далеком небосводе путеводная звезда... То от сегодняшнего момента истины он поведет людей к следующему, а после к новому. И так до предела, пока хватит сил.

      Может быть именно эти переживание, ярко отразившиеся на лице генерала, может жар пламенной речи, а может - верность клятве, принесенной не на заснеженных просторах плацев, а в самой истинной глубине сердца... Никто и никогда не ответит, что заставляет нас поступать так, а не иначе.

      Но строй внезапно вздрогнул, вздохнул. Геверциони мгновенно вернулся, отбросив в сторону мысли. Затаив дыхание, ждали за спиной генерала офицеры. Пелена словно рябь по серебряной глади пробежала по стройным рядам. И наконец громыхнуло:

      - Служим Советскому союзу! - это уже не принуждение, не дань традициям. Так было во время первого построения и первого марша - сутки назад. Теперь все по-иному. Люди другие, другие и чувства в душах. И теперь слова шли от самого сердца. Именно об этом мечтал Геверциони и, вместе с тем, не смел надеяться. Бойцы поверили ему и согласились иди вместе.

      - Спасибо, товарищи! - вскинув руку к виску в торжественном приветствии, Геверциони застыл навытяжку.

      - Ура! Ура! Ура! - троекратный возглас тяжелым рокотом пронесся над строем. Взвилось алым бутоном костра полотнище знамени.

      - Оркестр, 'Прощание славянки'! - выкрикнул Лазарев стоявшему на правом краю оркестровому взводу. А затем, повернувшись к бойцам, гаркнул - Слушай мою команду! Направо! Шагом марш!

      И, молодцевато вбивая метал набоек в промерзшую землю, тысячи бойцов в едином порыве двинулись вперед - на север. Необычайно грозно, воинственно лилась старинная мелодия марша, вселяя в души уверенность. Гордо реяло под ударами ветра непокорное знамя.

      Геверциони молча глядел на уходящие вперед колонны. На лице застыла слабая, чуть грустная улыбка. В глубине усталых глаз покоились тщательно скрытые слезы. И, вместо бодрого громового марша в сознании звучали внезапно всплывшие из глубин памяти строки[35] :