Отступление

      Затягивать неловкую сцену не хотелось - и без того вышло натужно. Взяв инициативу на себя, Георгий с намеренным равнодушием вернулся к обсуждению текущих вопросов. Постепенно настроение выровнялось. Слово за слово - офицеры втягивались в дискуссию, возвращалась хоть какая, но работоспособность.

      Геверциони прекрасно понимал, что происходит с людьми. Много лет назад и он перенес подобный опыт. Это неизбежно для каждого здравомыслящего человека: примирится с фактом того, что обычные, милые и даже образованные люди, не испытывающие друг к другу ни прямой ненависти, ни зависти вдруг оказываются вынуждены убивать. Ножом, штыком, пулей - чем угодно терзать плоть неизвестного человека, вынужденного поступать с ними так же. Абсурдность, подсознательное ощущение неправильности, несправедливости происходящего неизбежно приходит к каждому.

      Однако при том от командира на войне зависит не только личная судьба, но и жизни многих десятков, сотен, тысяч. Подобной рефлексии если и есть место, то лишь во время затишья, кратких часов отдыха. Но перед тем будь любезен защитить подопечных - тех, чьи жизни вверила тебе страна. И потому как бы не было трудно, как ни тяжело - нужно работать. Потому, что иначе нельзя победить...

Глава 39

Гуревич. 01.58, 8 ноября 2046 г.

      До Сургута оставалось по-прежнему около десяти километров. Времени же с каждой секундой все меньше. Однако разведчики не переживали о том, что могут опоздать. Если на марше сводная разведрота вынуждена была плестись пешком, то во время самостоятельных операций солидарность неуместна. И без того нагруженный вещмешок десантника в варианте для разведчиков снабжен немалым количеством дополнительных приспособлений. Среди прочего - составные лыжи из легких из сверхпрочных полимеров.

      Остается лишь сожалеть, что всей бригады, увы, подобное не предусмотрено. Что, естественно, продиктовано не ограниченностью ответственных за планирование, не прижимистостью генералов и уж тем более не злостным саботажем. Все гораздо проще: как таковые космические десантники - явление все еще новое, диковинное. Даже спустя пять лет после возникновения, они по-прежнему чаще всего выполняют те же функции, что и ВДВ. Кроме того, космос диктует свои правила ведения войны. Лишь со стороны может показаться, что редкие бронированные колоссы кораблей созданы без малейшей оглядки на здравый смысл.

      На самом же деле за каждой линией, за каждым углом стоит кропотливый, въедливый труд сотен конструкторов и архитекторов. Не просто миллиметры - десятые, даже сотые доли каждой пяди обшивки выверены. Каждый корабль - компромисс между массой и маневренностью. Клепать бесконечные консервные банки с двигателями такое же безумие, как и выпускать на орбиту цельнометаллические слитки.

      Естественно, не меньшее внимание уделяется планировке внутреннего пространства и грузоподъемности корабля. Не зря приходится сменам спать, обедать, отдыхать по очереди - в строгом порядке. Это суровая необходимость, а отнюдь не очередная прихоть армейского быта, иногда склонного оказываться невероятным, алогичным и даже чуть безумным. В ограниченный метраж просто невозможно вместить все. Это ведь отдельный случай, что десант 'Неподдающегося' приземлился в заснеженной тундре. С не меньшим успехом могло сложится, что вместо нее оказалась бы пустыня, тропические джунгли, степь, горы. И даже переменчивые в настроении бескрайние просторы мирового океана. А ведь для каждого из возможных случаев на корабле существует снаряжение. Которое приходится сперва подымать на орбиту.

      Отсюда и получается, что обеспечивают бойцов самым необходимым. Излишества, для удобства и комфорта, - по мере возможности. Но даже без дополнительного инвентаря вещмешки десантников весят около добрых тридцати килограммов, что тоже отнюдь не способствует желанию нести больше. Ведь остается еще и оружие, броня. Так что в положении каждого свои плюсы и минусы. Сейчас вышло, что разведчикам идти и быстрее, и легче. Зато на марше - повод для зависти был как раз у самих диверсантов. Никуда не деться от диалектики в жизни...

      Рассуждая примерно в подобном ключе, Гуревич уверенными экономными взмахами всаживал острия палок в землю. Смазанные лыжи легко скользили по густому, пушистому снегу, устлавшему все вокруг. Казалось, порой, что не по земле - по небу летишь в черной звенящей пустоте. От излишне романтических мечтаний весьма успешно отвлекали частые древесные стволы. Приходилось возвращаться из грез к суровой реальности - к бесконечным маневрам, поворотам, спускам и подъемам...

      Время шло, за спиной осталась добрая половина пути. Механическая работа как нельзя лучше способствовала отвлеченности мыслей. Да еще впереди показался довольно длинный открытый участок. Невольно мысли Рустама вернулись к событиям последних часов...

      ...Добровольцев набралось много - вызвались все. Роту, конечно, отправлять никто не думал - в этом Геверциони и Гуревич полностью друг друга поддерживали. Мало того, в плане оценки оптимальной численности взгляды офицеров разошлись лишь на несколько человек.