Отступник

— Пора, пора распорядиться, — подмигивая одним глазом Тыковлеву, соглашается Тотошин и, проводив хозяйку взглядом, добавляет: — Тут добрая половина гостей за тем только и пришла, чтобы пожрать на халяву. Особенно эти наши аналитики и политики. Ух, голодные! Сейчас все сметут и на следующий прием двинут... Глядите-ка, никак господин Харт сюда припожаловал. Вы его знаете? — оживился он.

— Не знаю. Кто это? — нехотя поинтересовался Тыковлев.

— Западный немец. Он у них бывший директор или президент какой-то федеральной службы. То ли по статистике, то ли по патентам. У них сейчас все отставники на Восток двинули. Кто в бывшую ГДР, кто к нам. Советниками при нашем президенте или, на худой конец, при министрах просятся. Ну и этот тоже надеялся. Все же первый немец такого калибра. Походил, походил по коридорам. Американцы его заметили и к себе в посольство вызвали. Зачем, мол, прибыли, чего затеваете? Он им, значит, стал объяснять. Но американцы — ребята крутые. Послушали и говорят: “Проваливай отсюда, и поскорее. Советовать тут будем мы. Знаем, чего советовать и куда пароход направлять. Без сопливых немцев обойдемся. Россией мы руководить будем, а не канцлер Коль”. Ну, Харт, естественно, перепугался. Простите, говорит, извините. Вы меня неправильно поняли. Я на Россию не претендую. Мол, вполне достаточно будет и одной какой-нибудь области. Калужской или Владимирской, или еще какой. На том и поладили. Отпустили немца с миром. Он сейчас во Владимире сидит и что-то там советует. Своих людишек заодно к владимирским заводам пристраивает. В Москву редко наведывается. Зато как приедет, обязательно что-нибудь интересное скажет. Американцам он обиду запомнил. Пойдем, послушаем.

Харт стоял в дальнем углу комнаты в окружении полудюжины корреспондентов и темпераментно жестикулировал.

— Господин Харт, — пристал к нему корреспондент “Франкфуртер Альгемай­не”. — Оставим в стороне эти ваши примеры удачной кооперации наших фирм с русскими. Все это выглядит, согласитесь, весьма скромно и малоубедительно. Ну, начали они делать вместе с нами каких-то шоколадных Дедов Морозов в городе Урюпинске. Ну, передали вы им технологию производства пружинных матрасов. А то они сами не знали, как их делать, — усмехнулся корреспондент. — А все же главное-то другое. Они за несколько месяцев потеряли половину объема своего промышлен­ного производства. Это национальная катастрофа. В киосках есть, конечно, импортный товар, но у русских нет денег, чтобы покупать его. А сами они скоро вообще ничего производить не будут. Все какие-то финансовые схемы, спекуляции, банковские аферы. Сколько это будет продолжаться? А вдруг грянет взрыв? Кто за это будет отвечать? Что вы им там советуете, а если советуете, то слушают ли они вас? Почему они только воруют и ничего не создают?

— Послушайте, — кипятился Харт. — Во-первых, я здесь в Москве, как вы знаете, ничего не советую. Здесь советует Джеффри Сакс. Одним словом, американцы. У них свой взгляд на обстановку в России и как надо вести дело дальше. Мое дело — Владимир. Приезжайте туда, там и будем смотреть, что получается, а что нет. Вам же я хочу сказать одно. Не ждите от русских и их правительства сейчас какой-либо ответственной политики. Не будут они вкладывать деньги в производство, не будут они думать об интересах своей страны. Не то сейчас в России время. Не те люди правят ею.

— Это как? — загалдели слушатели.

— А вот так! Представьте себе огромное корыто и сгрудившуюся в одну кучу свиней, которые жрут труп, лежащий в нем. Труп — это советское государство и его собственность. Свиньи — те, кто сумел пробиться к корыту. Извините за неаппетитную картину. Но она такова, какова есть. Так вот, пока труп до конца не будет съеден и обглодан, ни одна из свиней от корыта не отойдет и ничем более заниматься не будет. А вы мне все про производство, капвложения, национальную собственность. Вот когда больше делить нечего будет и жрать на халяву не удастся, тогда они и возьмутся за ум. А пока что им и так хорошо. Сытно, беззаботно и увлекательно. А труп-то большой и жирный. Оч-чень большой и оч-чень жирный, — брезгливо скривил губы Харт. — Надолго хватит. Настройтесь на то, что кризис в России будет затяжным. Не ошибетесь.

Тыковлев было собрался вмешаться в дискуссию, но почувствовал на плече руку Тотошина.

— Не надо, Александр Яковлевич. Пусть он их и дальше забавляет.

— Ничего себе забавляет, — возмутился Тыковлев.

— Ну а вы-то что скажете? — примирительно заметил Тотошин. — Вы сейчас не у дел. Пока еще не у дел, — поправился он. — Кто вас тут особенно слушать будет. Ваша область другая — критика ошибок, прошлых ошибок, вскрытие их причин, закономерность демократических перемен. Это ваш конек, ваша стезя. А здесь текущая политика. Вон там, рядом с немцем, стоят отец Глеб Якунин, Юрий Афанасьев, депутаты. Пусть они и объясняют. Если, конечно, найдутся что сказать. А вам-то зачем? Вы что, за российскую экономику или за указы президента отвечаете?