Отступник

— Это не так. Ты не знаешь, о чем говоришь, — запротестовала я.

Алек не стал бы скрывать от меня Вариации… стал бы он?

Кейт с усмешкой покачала головой.

— Все еще горю желанием защищать его. Но позволь мне сказать тебе кое-что. Алек не только силен, он еще и эмпат. Он может контролировать эмоции. Подумай об этом. Когда ты с ним, ты уверена, что чувствовала то, что чувствовала?

— Ты лжешь, — прошептала я, но мне показалось, что что-то застряло у меня в горле.

— Всякий раз, когда ты чувствуешь что-то рядом с Алеком, он знает. И если ему не нравятся твои эмоции, у него есть возможность изменить их. Он может заставить тебя почувствовать именно то, что он хочет, чтобы ты почувствовала. Он может манипулировать тобой, и поверь мне, Тесса, он делал это в прошлом. Ты уверена, что твои эмоции — это твои собственные эмоции?

Я чувствовала себя так, словно попала в засаду. Я не могла поверить в то, что слышала.

— Иди, — прохрипела я.

— Проснись, Тесса. Пришло время, чтобы кто-нибудь сказал тебе правду. Поверь мне, Алек и Мейджор держали бы тебя в неведении вечно.

Что-то промелькнуло на ее лице, может быть, беспокойство или сожаление, как будто она поняла, что не должна была рассказывать мне так много, как она это сделала.

Помимо того, чего хотел Алек, майор, вероятно, закатил бы истерику, если бы узнал. Не сказав больше ни слова, Кейт вышла из комнаты. Я прижалась лицом к прохладному дереву и опустилась на колени, когда дверь закрылась.

Я пыталась убедить себя, что она солгала, что ее слова были результатом ревности, ее способом мести, но семя сомнения было посеяно, и теперь оно гноилось. Пару месяцев назад, когда Алек и Майор впервые сопровождали меня в миссии Ливингстона, я почувствовала, что кто-то пытается манипулировать моими эмоциями. Но я бы списала это на нервы.

Что, если бы Алек использовал свою Вариацию, чтобы успокоить меня тогда? И это был не единственный раз, когда я чувствовала волшебное успокоение в присутствии Алека. Было ли это не более чем уловкой? Неужели он использовал свою Вариацию на мне? И что еще он сделал так, чтобы я этого не заметила? Как я могла быть уверена, что все, что я чувствовала рядом с Алеком, было правдой? Каждое воспоминание, каждый поцелуй, каждая улыбка… теперь все казалось испорченным.

Я закрыла глаза, пытаясь привести в порядок вихрь эмоций и мыслей в моем теле. Я сжала кулаки и, пошатываясь, поднялась на ноги. Я не хотела в это верить. Но в глубине души я знала, что что-то всегда было не так с моими чувствами, когда я была рядом с Алеком. Я начала дрожать, и меня захлестнула тошнота. Если я не могла доверять единственному человеку, которого, как мне казалось, я могла бы любить полностью, что же оставалось? Мне нужно было поговорить с Холли.

Я открыла дверь и выглянула в коридор, чтобы убедиться, что Кейт ушла. Я не хотела, чтобы она видела, как сильно ее слова напугали меня. Коридор был пуст. Я выскользнула и поспешила вниз по лестнице к бассейну. Духи Кейт все еще оставались на моей одежде — точно так же, как ее слова застряли у меня в голове. Женщина из обслуживающего персонала исчезла в прачечной, и я подождала, пока она закроет дверь, прежде чем проскользнуть мимо и войти в плавательный зал.

Холли делала гребки дельфина баттерфляем. Ее рыжие волосы то появлялись, то выныривали из воды, движения были плавными и быстрыми. Она не видела меня, когда я присела на корточки у края бассейна. Мои руки и ноги все еще дрожали, но я почувствовала себя несколько спокойнее. Прошло десять минут, пока Холли наконец не остановилась на одном конце бассейна. Она сняла свои неоново-желтые очки и сразу же заметила меня. Ее лицо расплылось в улыбке, но так же быстро она исчезла. Ее узкие каштановые брови сошлись на переносице, когда она подплыла к трапу и выбралась наружу. У меня заболели ноги, когда я выпрямилась, чтобы подать ей полотенце. Ее глаза не отрывались от моего лица, пока она сушила волосы.

— Что-то произошло между тобой и Алеком?

— Вроде того. Мы с Кейт поговорили, — медленно произнесла я, стараясь, чтобы в моем голосе не прозвучало беспокойство.

Но мои эмоции были прямо под поверхностью; Холли, вероятно, могла видеть, как они просвечивают сквозь мою кожу, как неоновые вывески.

О нет. Что она сделала?

Когда она бросила полотенце в корзину, я не могла удержаться и уставилась прямо за корзину, на то место на земле. Именно там Алек нашел меня через несколько недель после того, как я присоединилась к FEA, истерически рыдая, потому что моя мама сказала, что я никогда больше не должна ей звонить. Алек утешал меня в тот день и еще бесчисленное количество раз с тех пор. Что останавливало мои слезы каждый раз, его слова или его Вариации? А как насчет всех тех случаев, когда я жаждала его прикосновений в его присутствии? Почувствовал ли он это?

— Тесса? — Холли коснулась моей руки, оставив на рукаве рубашки отпечатки воды.