Отступник

Было душно. Не говоря ни слова, Коннорс и Орлов, обычные телохранители сенатора Полларда, встали рядом с окнами. Они были прочными, почти ходячими танками. Я видела, как под их костюмами бугрились мышцы. Если бы я встретила их в темном переулке, я бы побежала так быстро, как только позволяли мои ноги. Особенно Орлов, с его квадратной челюстью, жесткими чертами лица и холодными серо-стальными глазами, мог бы сыграть наемного убийцу в любой голливудской постановке. Они оба даже не взглянули в сторону Алека. Он был новичком, и это было довольно очевидно. Конечно, они судили о нем по его внешности. Они не знали о силе, скрытой под его мышцами.

На затылке у меня выступил пот. Я крутила головой взад и вперед, пытаясь расширить воротник. Но это было бесполезно. Костюм и рубашка на пуговицах казались тесными. Я не думала, что смогу сражаться в них — даже если бы у меня не было незнакомого тела Полларда, которое нужно учитывать.

Я медленно просунула палец в щель между моей шеей и липким воротником, чтобы попытаться ослабить его хватку еще раз. Ничего. Ткань была жесткой от крахмала и сопротивлялась моему натягиванию. Я откинулась на спинку коричневого кожаного дивана. Темно-зеленый ковер искусственно пахнул цветами, как будто кто-то воспользовался средством для чистки ковров незадолго до нашего приезда. От запаха у меня защекотало в носу.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил Орлов со своим с сильным русским акцентом, делая шаг ко мне.

Я пренебрежительно махнул рукой.

— Я в порядке. Делай свою работу и следи за окнами. — Я ненавидела то, как грубо мне приходилось вести себя по отношению к ним, но я не могла выйти из образа.

Алек подошел ко мне — не спрашивая разрешения и тем самым нарушая протокол. На его лице отразилось беспокойство, которое он не мог высказать в присутствии остальных.

— Что ты делаешь? Вернись к двери, — рявкнула я, голос сенатора Полларда вырвался из моего горла грубым и отрывистым.

Губы Алека сжались, но он вернулся на отведенное ему место. Восторг вспыхнул во мне от моей власти над ним.

Я была рад, что между нами установилась некоторая дистанция. Что-то коснулось моей руки — прикосновение было теплым и успокаивающим. Падуб. Ее фигура ни разу не мелькнула за те тридцать минут, что мы ждали в этой комнате. Ее невидимость, казалось, работала просто отлично. Я надеялась, что это было ее собственное дело, а не манипуляции Алека.

Мне хотелось улыбнуться Холли, чтобы показать ей, что я почувствовала ее успокаивающее прикосновение, но я не пошевелила ни единым мускулом. Телохранители сенатора Полларда и Алек наблюдали за мной. Хотя Алек, казалось, был занят охраной двери, я знала, что он никогда не спустит с меня глаз.

За дверью я слышала, как нынешний оратор заканчивает свою речь. Моя очередь будет следующей.

Я впилась пальцами сенатора Полларда в свои ноги и попыталась ничего не чувствовать. Я сосредоточилась на своем дыхании, на том, как брюки прилипли к задней части моих бедер: на том, как щекотали странные волосы, растущие в моих ушах. Медленно вокруг меня выросла стена спокойствия. Но моя отсрочка была недолгой. Снаружи раздались аплодисменты, и кто-то постучал в дверь. Алек отступил назад, положив руку на пистолет на поясе, и приоткрыл дверь. В коридоре появилась та же женщина средних лет с тугим конским хвостом, которая впервые привела нас в зеленую комнату.

— Теперь очередь сенатора Полларда, — вежливо сказала она.

Я поднялась на ноги и последовала за женщиной к задней части сцены, Алек занял мое место впереди, а Орлов и Коннорс сзади. Я чувствовала, как Холли двигается рядом со мной, и именно ее присутствие больше, чем их, успокаивало мои нервы. Аудиторию составляли пятьсот человек — студенты-юристы, журналисты и, возможно, кто-то, кто хотел смерти сенатора Полларда.

— Ты в безопасности, — сказал Алек себе под нос. — Не волнуйся. Меры безопасности были утроены.

— Если это так безопасно, почему я здесь, а не Поллард? — прошептала я, глядя ему в спину, когда неуклюже поднималась по лестнице на сцену.

Волна аплодисментов приветствовала меня, и я поднял руку в фирменном приветствии сенатора Полларда. Каждый жест, каждое движение были идеальны. Никто не поймет, что я не он — даже его враги. Я подошла к трибуне спикера в центре сцены, когда аплодисменты стихли. Я обвожу взглядом аудиторию в поисках чего-нибудь необычного. Но там ничего не было. Большинство синих стульев были заняты мужчинами и женщинами лет двадцати. Они, вероятно, упали бы со своих мест, если бы узнали, что на самом деле выступала восемнадцатилетняя девушка.

Я прочистила горло и открыла рот, чтобы произнести речь, но слова застряли у меня во рту. Что-то было не так. Волосы у основания моей шеи встали дыбом. Я не была точно уверен, что вызвало у меня такой дискомфорт. Стена молчания встала передо мной, когда люди перестали разговаривать, чтобы посмотреть на мою немую фигуру. Я кашлянула и взглянула на заметки на столе спикера передо мной.