Отступник

Три месяца в глухой деревне, в полном одиночестве, в мечтах и безмятежности… Ради собственного удовольствия не грех и потрудится. Вот и сейчас, отдыхая на тихой поляне, он прикидывал, что следует сделать для того, чтобы деревенский дом, оказавшийся теперь его, пусть пополам с братом, собственностью, стал именно таким, каким Валька хочет видеть его каждый день…

Сидя на поваленной сосне, Валентин прикинул, в какой же все-таки стороне река. Он не подумал о том, что может заблудиться, но по солнцу он примерно ориентировался и вроде бы точно мог сказать, в какую сторону ходить не следует — прямо на север постепенно начинались непролазные леса большого заповедника, в глубине которого и начинался неширокий и быстрый Нерш.

Конфета кончилась, и Валька спрыгнул со ствола, прошел немного назад и выбрался к зарослям орешника.

Валька окинул взглядом кусты и вдруг разглядел среди свежей листвы маленькую веточку с несколькими потемневшими прошлогодними орешками, чудом провисевшими всю зиму… Конечно, внутри они давным-давно сгнили, оставив только полые скорлупки. Но Вальке захотелось убедиться в этом лично. Какой только ерунды не захочется на голодный желудок…

Валька протянул руку, коснулся орешков, но сухая веточка обломилась. Валька не успел подхватить свою добычу, и она исчезла среди травы и цветочных стеблей. Присев над цветами, Валентин раздвинул высокие тонкие стебельки и принялся шарить по земле, нащупывая то место, куда свалились пустые скорлупки… О, Господи, и зачем ему это было надо? Чтобы потом раскрошить все в пыль с досады? Рука запуталась в густых стеблях, и вдруг…

— А-а-а, черт!!! — острая боль, словно глубокий укол, пронзила предплечье.

Вскочив, Валька уставился на свою правую руку. Между локтем и кистью появились две почти слившиеся друг с другом крошечные ранки… В траве под ногами что-то зашуршало, и Валька успел только краем глаза заметить что-то грязно-серое и вроде бы в крапинку, скользнувшее в куст орешника.

Валька потряс рукой. Боль утихла, осталось только жжение. Кровь выступила из ранок и стала сразу же сворачиваться.

Змея! Черт возьми, змея! Надо же, так зазеваться! Ведь знал же Валька, что змей в лесу и в полях было много, и далеко не все были безобидны. Бабка, помнится, всегда стращала какими-то полотнянками, укус которых был будто бы смертельным…

Торопливо отбежав подальше от места встречи со змеей, Валька еще раз осмотрел руку. Место вокруг ранок чуть припухло, что было неудивительно. Кожа казалась горячей и набухшей. Что же положено делать в таких случаях? Валька не представлял. Впервые он пожалел, что рядом нет Сергея. Он конечно, всполошился бы, распугав всех окрестных зайцев своими сокрушенными воплями. Но он хоть знает, что делать в таких случаях, и Валька с радостью вверил бы себя назойливым заботам брата. Или, на худой конец, не отказался бы от утешения.

Но делать было нечего, и Валентин побрел назад, внимательно глядя под ноги и по сторонам, чтобы постараться повторить в точности свой путь, но в обратном порядке.

Ему вдруг стало жарко. Хотя солнце грело ощутимо, но в течение всего дня ему не было так жарко. Все тело словно загорелось, а затем внезапно покрылось таким обильным потом, что футболка мгновенно облепила тело. Оттянув ее от кожи и немного потряся для просушки, Валька только успел подивиться происходящему с ним, как пот стал высыхать, стремительно охлаждая тело, и сильный озноб стал бить его. Это продолжалось минуты две, затем все прошло так же внезапно, как и началось.

Облизав пересохшие вдруг губы, Валентин присел на сухой широкий пень, чтобы придти в себя, но тут где-то в желудке поднялась странная удушливая резь. Неужели он сожрал за завтраком какую-то гадость? Нет, на отравление не похоже. У Вальки всегда был слабоват желудок, и он прекрасно знал себя и помнил, как выглядят симптомы отравления в применении лично к нему. Это было что-то другое. Тошнота неумолимо поднималась, и вот уже сильный спазм сдавил виски, свел мышцы за ушами и парализовал челюсти. Тщетно пытаясь вздохнуть, Валька с ужасом понял, что бороться со странным приступом он не в силах. Он только успел сползти на землю и встать на колени, как его стошнило.

Выпрямившись, Валька замер в ожидании облегчения, но вместо этого перед глазами замелькали темные пятна, и уже ничего не видя перед собой, Валька повалился ничком… Когда пятна отступили, Валька обнаружил, что лежит на земле. Лицо утыкалось в пушистый мох, а все тело тряслось в неумолимых и сильных судорогах.

Змея? Неужели это все из-за змеи? Так быстро?.. Еще никогда в жизни Вальке не было так плохо. Даже перенесенный два года назад аппендицит и связанные с этим муки он вспомнил сейчас чуть ли ни с нежностью… Тошнота продолжала настойчиво терзать его, пустому желудку нечем было на нее реагировать, и от жестких спазмов Валька то и дело терял сознание, каждый раз с такой болью, словно каждый обморок был натуральным ударом по голове. Счет времени он совершенно потерял…