Отступник

— Поэтому отправляйтесь с Богом по домам и держите языки за зубами. Домашние спросят, говорите, что вас побили на тренировке… И о трупах и раненых пока никому ни слова! Вы вообще пока не в курсе событий и даже не слышали, что ночью на базе произошло что-то из ряда вон выходящее…

Ребята потянулись к выходу.

— Костров, развези их! — приказал Григорий, а сам махнул рукой Василию.

— Пойдем со мной…

Они вдвоем поднялись в холл. Василий решил, что взбудораженный Пряжкин кинется к бару с напитками, но Григорий повалился в кресло и со злобной гримасой уставился в потолок. Казалось, он что-то напряженно просчитывал.

— Допустим, эти будут помалкивать… — произнес Василий. — А те, кто сейчас в больнице? Они сгоряча все выложат…

— Не выложат. Там среди них Алешка Смагин, а он прекрасно понимает, о чем можно, а о чем нельзя болтать…

— Да? А что мы будем делать с трупами? Они хоть и не будут ни о чем болтать, но… Похоже, Гришаня, накрылось наше заведение…

— Послушай-ка, заткнись! — рявкнул Пряжкин. — Ты что, только о заведении думаешь?! Там лежат четверо мертвых мальчишек, это ты понимаешь?!

Горячность Пряжкина удивила Василия:

— Ладно, успокойся. Мне жаль, что все так случилось…

— Ему жаль, подумать только… — фыркнул Пряжкин и скривился.

Василий не кривил душой. Ему действительно было жаль. И не просто жаль, а очень и очень больно. Если бы он только знал с самого начала, он мог бы позволить тому худощавому парню с кожей цвета индиго без потерь и без кровопролития исчезнуть вместе с таким количество леших, какое он пожелал бы взять с собой… Василий проклинал себя за несообразительность, за то, что слишком поздно понял, чего хотел странный синекожий парень, принявшийся без всяких объяснений пускать кровь всем без разбора… Ну откуда было ему знать, что вломившийся в усадьбу человек — друг, а не враг?

Взяв со столика сигареты, Пряжкин снова закурил и в раздумье потер лоб. Василий подошел к нему и ободряюще сжал его локоть.

— Что делать будем, Гриша? — осторожно спросил он.

— Все на волоске повисло… В один миг… Из-за какого-то спятившего придурка… — торопливо затягиваясь, Пряжкин злобно бросал фразу за фразой.

— То, что он лешонка утащил, на то плевать… А ребят-то сколько положил просто так… Как жаль пацанов. Они, конечно, стервецы были порядочные, да ведь в двадцать лет и у нас с тобой ветер в голове свистал…

Ну это ты за себя говори, злобно подумал Василий, но тоже понимающе вздохнул в ответ.

Зазвякал лежащий на столике телефон. Григорий взял его и прижал к уху.

— Пряжкин… Да, Макс?! Принял? Как они?… — он долго слушал говорившего, потом, зажав трубку рукой, посмотрел на Василия. — Это Макс, главврач районной больницы…

Дослушав врача, Пряжкин перевел дыхание и быстро уверенно заговорил:

— Макс, будь другом, не давай делу ход… Что значит „невозможно“? В чем проблема, я не врублюсь? А что документы? Напиши: бытовая травма. Что? Ну и что „шестеро“? Массовая бытовая травма… — Пряжкин послушал врача еще немного, и постепенно распалился. — Послушай, какая мне разница, что ты там напишешь?! Мне надо, чтобы ребята встали на ноги, и чтобы никто ими не заинтересовался… Ну и что? Что „характер повреждений“? Что у нас произошло, приятель, то не твое собачье дело…

Григорий замолчал на полуслове, отнял телефон от уха. Угрюмо и растерянно глядя на Василия, он процедил:

— Швырнул трубку… Обиделся, однокашник… М-да… Это я маху дал, с ним так нельзя… Человек он, во-первых, хороший, во-вторых, полезный…

Он принялся лихорадочно жать на клавиши, и как только главврач поднял трубку, Пряжкин закричал:

— Макс, не сердись, я виноват… Ты пойми, Макс, я ведь о ребятах думаю! Ну, допустим, не только… Слушай, Макс, мы же с тобой всегда общий язык находили! Что тебя смущает? Напиши, что хочешь, лишь бы все было тихо… Откуда я знаю, придумай что-нибудь… Господи, Макс, ну напиши, что диск циркулярной пилы сорвался, ну и покрошил всех… Невозможно? Да хрен его знает, что в жизни возможно, а что нет… Тебе сколько миллионов надо на замену сантехники в больнице? Семьдесят? Через три дня сто миллионов будут на вашем расчетном счете… Что значит „заливаю“? Когда я тебя подводил?.. Ну, договорились? Спасибо, Макс, держи меня в курсе, и за ребятами моими присматривай, как положено. Отблагодарю особо…

Он отложил телефон и взглянул на Василия.

— Уладил? — уточнил тот.

— Да, на Макса можно положиться… — довольно кивнул Григорий.

— А где ты возьмешь сто миллионов?

— Если не уломаю начальство, отдам свои, — нахмурился Пряжкин.

— Как ребята?

— Кое-кто оклемается и еще сто лет проживет. Кое-кому придется поваляться подольше, но Макс обещает, что поднимет их. Федорова в область отправили в нейрохирургический центр, вроде как руку еще пришить можно… А вот Смагина Леху жалко, Макс сказал, связки серьезно повреждены, останется сильная хромота… Вся нелепость ситуации в том, что Смагин этих чертовых поганцев даже пальцем никогда не трогал. Брезговал он ими… А теперь из-за этих тварей!.. — Григорий рубанул воздух в отчаянии.