Отступник

Вот и сейчас сендер подкинуло и бросило в лужу. Только под этой лужей мной была выкопана добротная яма, над созданием которой я пыхтел половину дня. Потом прикрыл ее брезентовым пологом, подставив под него гниловатые палки, сверху присыпал песком, а дождь, сделал свое дело, залив водой. Лужа как лужа, ничего подозрительного.

Из-под колес взметнулись вверх фонтаны брызг. Перед сендера ушел в землю, машину сильно тряхнуло, сидящим в ней тоже досталось не сладко. Боец, сидящий за водителем, не удержался и вылетел, махая руками. Еще один всплеск воды и мотор заглох.

Одна ловушка сработала.

Я скинул с плеча карабин и передернул затворную рамку. Прижимая его к груди, выскочил из амбара. Быстро перемахнув через покосившийся забор, метнулся к навесу, где покоился мой сендер. Прильнув к покрывавшему его пологу, я аккуратно выглянул. Меня и провалившийся в ловушку сендер, разделяло небольшое расстояние.

Бойцы, сидевшие в нем, уже вылезли и крутились вокруг машины с недоумевающим видом, крутя головами в разные стороны. Тот, что свалился в лужу, что-то кричал, сильно размахивая руками. Пока они не увидели появившиеся края брезентового полога, в их понимании все происходило без какой либо опаски, просто зазевавшийся водитель влетел в появившуюся яму, не более того. Все трое были вооружены. Но один из них, рослый бандит с двумя патронташами, держал в руках карабин с длинным стволом, под которым располагался трубчатый подствольный магазин и перезарядка качающейся скобой, управляемой по типу ножниц. Эта скоба обеспечивает весьма высокую практическую скорострельность, что дает огромное преимущество при стрельбе из движущегося сендера. За такой ствол можно было получить не малую сумму серебром. Скорее всего, лысый был главным из их патруля разведки. Их атаман, Митх Злобный, подстраховывался, отправив перед основным караваном разведчиков. Осторожничает упырь.

Я вскочил и рванул к развалинам кирпичного дома. Расстояние сократилось и достаточно прилично. Вскинув ствол карабина, я прицелился, выловив на мушке бритый затылок. Один из разведчиков увидел торчащие края полога и завопил:

– Засада!

Лысый повернулся в сторону фермы, в мушке появилась перекошенная злостью гримаса. Я вжал курок, карабин толкнул в плечо отдачей. На лбу у лысого появилась дырочка, его тело подбросило и свалило в лужу под колеса сендера. Двое других быстро среагировали, вскинув короткие обрезы. Они пальнули пару раз по стенам развалин и, прячась от пуль, забежали за сендер. Я для устрашения пальнул по сендеру и тут же перевалился через кирпичную кладку. Упал, откатился в сторону, резко встал и, что есть сил, рванул к куче остовов какой-то сельской техники. Почти добежал, когда прогремел выстрел. Я успел оттолкнуться и прыгнуть вперед, упав животом на землю. Пару дробинок прошли вскользь по моему жилету. Перекатившись ближе к покореженным железным остовам, я вскочил, припал на колено и вскинул ствол карабина. Из-за торчавшего из земли сендера выглянул боец в ободранной шерстяной шапке, пытаясь разглядеть меня. Его глаза бегали из стороны в сторону и когда он, наконец, увидел того кого искал, было поздно. Я взял его на прицел и выстрелил. Пуля прошила грудь в области сердца, из раны вырвался фонтанчик крови. Разведчик, отбросив обрез в сторону, схватился обеими руками за кровоточившую рану и упал плашмя на песок, пару раз дернув ногами.

Во что бы то ни стало, третий мне нужен живым. Надо узнать какой они должны подать сигнал, что бы Митх и его караван могли без каких либо сомнений направиться к ферме.

Шрамы на теле вновь резанули болью.

С темного, почти черного неба, бесконечно падали косые полосы дождя, барабаня по ржавому металлу. БАМ-БАМ-БАМ. И этому, кажется, не было конца. Ветер насвистывал свою заунывную песню.

Я прислонил карабин к куску торчавшей из кучи металла раме, снял патронташ, скинул ремень сабли, аккуратно прислонив ее к карабину. Рядом положил сумку. Выудил из-за кожаного пояса два маленьких топорика, взял в обе руки. Левая рука, визгнув сервоприводом, с треском сжала рукоять.

Третий боец из банды Митха сидел тихо и не показывал своего носа. Ему было страшно. Всегда страшно, если ты остаешься один. Таков закон человеческий.

Дыхание после быстрых перебежек почти восстановилось, я втянул ноздрями сырой, холодный, пахнущий свежестью воздух. Про себя попросил у Создателя силы и выскочил. Под ногами чуть слышно шоркала земля, в лицо били капли дождя. Я сосредоточено бежал к провалившейся маши-не. В считанные секунды достиг ее, перепрыгнул через лужу и, приземлившись на капоте, скакнул на крышу. Едва коснувшись ее подошвами сапог, я оттолкнулся и взмыл воздух, приземлившись на самом краю крыши сендера, как раз над головой бойца. Шум дождя скрыл мое, почти бесшумное, приземление.