Отступник

- Сегодня, завтра, на днях... - вздохнул Шеп. Он вдруг схватился за голову и заскулил, закачался из стороны в сторону. Кшан поспешно приподнялся на траве, подсел к другу и обнял его. Но Шеп с болью проговорил: - Как подумаю, что люди поймали ее... Ты только представь, что ждет ее и ребенка, если она родит на людях... Если ей вообще позволят родить...

Обезглавленное тельце новорожденного лешонка возникло перед глазами Кшана, и он взмолился:

- Шеп, замолчи! Не надо меня пугать! Ты же Хранитель! Если ты сломаешься, нам всем конец!

- Какой я Хранитель без рода? - прошептал Шеп. - Хранитель, который своими руками всех погубил...

- Ты сошел с ума, Шеп! - испугался Кшан.

Но Шеп покачал головой и усмехнулся:

- Это было бы проще всего, но Нерш не одарит меня безумием, потому что это слишком великая милость, и я ее не заслужил... Вот скажи, Кшан, ведь часто наши сородичи попадали в ямы? И люди частенько хватали их за оврагом или в деревне?

- Да, частенько, - согласился Кшан, все еще не понимая, куда клонит Хранитель.

- А часто ли я, Хранитель, пил мертвую смесь и шел выручать пленника?

Кшан замер. Вопрос был неожидан. Но Кшан прекрасно знал ответ.

- Ты никогда этого не делал, - осторожно произнес он.

- Не делал. И никому другому не позволил бы. Потому что знал: стоит нам оказать людям настоящее сопротивление, показать, на что мы способны, и нас всех задавят. Мы перестанем подходить даже на роль удобной дичи. Мы станем серьезной помехой и реальной угрозой. И нас уничтожат. Поэтому ради того, чтобы сохранить жизнь племени, мы предавали даже малолетних детишек... Как ту девчушку, которую Пряжкин замучил, обезглавил и сжег...

Шеп вытер ладонью глаза и упрямо сжал губы. Кшан с ужасом ждал продолжения. Он уже понял, что хотел сказать Хранитель.

- Сопротивляться было нельзя, - промолвил Шеп. - А сейчас я словно забыл о смирении, как единственном способе сохранить племя. Пряжкин поймал моего сына. И я сделал ради него то, на что не имел никакого права. Если бы я был настоящим лешим, я оплакал бы его, но ни шагу не сделал бы для того, чтобы выручить мальчика, как бы ни было мне больно... Потому что я понимал бы, что должен беречь тех, кто еще остался жив...

- Что значит, Шеп, "если бы ты был настоящим лешим"?!

Шеп торопливо вытер стекающие по щекам слезы и проговорил глухо:

- А разве ты не видишь, куда меня завела моя неуемная жажда познания? Я продолжал наставлять сородичей и поучать тебя, Кшан, но я уже не имел на это права. Я перестал поступать так, как должен поступать леший-Хранитель. Мысль о том, что в отместку за Валину вылазку люди вырежут наше племя, даже не посетила меня тогда, когда было еще не поздно. Я видел только страдание своего друга и представлял, что вынужден выносить в неволе мой ребенок. Я допустил это, я сгубил всех... Нерш никогда не ошибается в том, кого надо карать, и ты увидишь, что мне еще достанется...

Последние слова Шепа прозвучали тихо и горько. Кшан стиснул плечи друга и притянул его к себе, плачушего, страдающего, до дна опустошенного потерей.

Тяжело дыша, Шеп высвободился.

- Возьми себя в руки, Шеп. Даже если ты и прав, я тебе не судья. Ты мне нужен, без тебя я погибну... Я никогда не стану ни в чем винить тебя, потому что это бессмысленно. И ты не сдавайся, ведь мы еще живы, и наши родные тоже... - Кшан потянул друга за рукав. - Нам не в пещеры нужно, а искать их!

Шеп потер глаза, встряхнулся и заговорил уже ровнее:

- Задерживаться в этой части леса для того, чтобы собрать всех вместе, было бы слишком опасно. Прочесывать лес я не буду. Если уцелевшие не забыли, что они лешие, они все рано или поздно окажутся на берегу Нерша и будут двигаться на север, к истоку реки. И мы встретимся, - уверенно сказал Шеп и решительно вскочил на ноги. - А сейчас мы немедлено уходим. И не спорь со мной, Кшан!

Ровный бесстрастный голос друга убедил Кшана. Если даже и братишка, и женщины мертвы, их тела не здесь. Задерживаться дольше бесполезно и опасно. Положась на Шепа, Кшан послушно пошел за другом прочь от растерзанного Логова. Странного племени на берегах Нерша больше не существовало.

Глава 23. Семьнадцатое июня. Около полуночи. Цьев.

Цьев вошел в воду. В этом месте было сразу по колено, и Цьев решил не заходить глубже. Наклонившись над водой, он зачерпнул полные пригоршни и плеснул себе в лицо, а потом еще и еще... Ох, как хорошо! Вода была не только прохладна. Брызги ласкали пылающие щеки Цьева, унимая болезненное возбуждение лешонка.

Его все еще трясло от неприятных воспоминаний и от только что пережитой сцены. И не было никаких сил ни для того, чтобы справиться с этим, ни для того, чтобы не думать о том, что теперь будет...

Почему он вдруг не смог заставить себя сдержаться? Напустился на этих двоих так, что они даже толком не поняли, в чем дело.

Что и говорить, Кшан его не похвалит. Когда все станет известно в

Логове, Кшан очень огорчится. Конечно, ругаться и драться он не будет, разве даст легонько подзатыльник. Но все же...