Отступник

Размазывая по лицу слезы, он выскочил на пятачок примятой травы на опушке леса. Упав навзничь, Цьев вцепился в травяные стебли, прислушался... И его оглушила боль брата, уже без него живущая на этом клочке земли. Пропустив через себя страдание отдыхавшего здесь Кшана, Цьев не смог совладать с собой. Не обращая внимания на то, что его рыдания далеко разносятся, он в тоске забился на траве. Только надежда на то, что Кшан знал, что делал, когда пробирался именно сюда, заставила его взять себя в руки. Поднявшись, Цьев снова пустился по следу.

Кровавый след стал менее заметным. Он тянулся, то надолго прерываясь, то снова возобновляясь несколькими крошечными капельками, и шел через лесную опушку и поляну, прямо в густой траве вдоль тропы в деревню.

Цьев подбежал к толстой березе, что росла на самом краю деревни и присел в траве рядом с подсохшей бурой лужицей. Слезы комком застряли в горле. Цьев осмотрелся и стал думать.

Кровавый след стал таким неявным. Только изредка он обнаруживался на траве заметными каплями. След тянулся в десятке шагов вдоль тропы, значит, Кшан шел сам. Люди тащили бы его прямо по тропе...

Сколько крови там в лесу и на опушке! Разве можно потерять столько крови и остаться в живых? Впрочем, вытекшая кровь всегда кажется куда обильнее, чем на самом деле... Ну а если только брат погибнет, Цьев растерзает всякого, кого встретит в этой деревне, и если кто-то захочет его остановить, пусть сначала убьет его, Цьева, если сможет...

Кшан стремился попасть в деревню, а там было только одно место, куда он мог податься. Если Кшан дошел, ему окажут помощь, но разве может человек, пусть даже самый лучший, по-настоящему помочь?

Что ж, в деревню, так в деревню. Цьев никогда, даже ночами, не выходил за большой овраг без подобающей одежды. Значит, он пройдет по улице, и никто не должен обратить на него особого внимания...

Вбежав на улицу, Цьев замер, оглядываясь. Страх слегка зашевелился внутри. Но о каком страхе может идти речь, когда Кшан в опасности?

Промчавшись вдоль заборов на одном дыхании, Цьев вбежал в калитку давно знакомого дома...

Глава 4. Пятнадцатое июня. Утро. Лида.

Разбудили Лиду настойчивые Сережкины руки. Он стянул с нее одеяло, весело хохоча над ее сонным возмущением и почти силой поднял на ноги.

- Пора, пора, сонюшка! Уже солнце встало! Поднимайся!

Лида рассеянно оделась, привела себя в порядок и позволила, наконец, Сереже вытащить ее из комнаты.

В кухне было темно и пусто. На плите стоял холодный чайник, и не было никаких следов того, что кто-то сегодня уже завтракал. Только длинный узкий полосатый половик был сдвинут и испачкан засохшей грязью, в то время как вечером он был безупречно чистым.

- Это кто же так наследил? - удивилась Лида.

- Действительно, на Валяя это не очень похоже. Он по полу не ходит

- летает... - подтвердил Сергей и угрюмо предположил: - Вероятно, это тот нечесаный и неразговорчивый малец напачкал... Ладно, пошли на улицу, все равно грязные половики - это не наша с тобой забота...

При ярком солнечном свете дом, сад и лужайка у крыльца показались Лиде совершенно иными, нежели ночью. Все было так нарядно, празднично и светло, что она даже не сразу вспомнила о ночном происшествии.

- Сережа, ты ночью ничего не слышал? - осторожно спросила Лида.

- Абсолютно ничего, - ответил тот, спустившись с крыльца. - Бывает, что ночами я иногда не сплю, но не в этот раз. А что я должен был слышать?

- Шум на улице, возня в доме, какие-то стоны и плач наверху...

- перечислила Лида.

- Выдумщица! - вздохнул Сергей и сладко зажмурился, подставляя солнцу лицо. - Это тебе приснилось.

- Ну да, как же! - фыркнула Лида. - Я не спала, даже из комнаты пришлось выйти, чтобы проверить в чем дело!

- Ну тогда... - Сергей пожал плечами. - Тогда это, верно, Валяй хотел тебя напугать...

- Думаешь? - Лида вспомнила лицо Валяя, когда он выпроваживал ее спать, и возразила: - Какое там пугать! Он сам, вроде бы, выглядел испуганным.

- Ну, не знаю, - отмахнулся Сергей и проворчал. - Все равно, это все фокусы Валяя. Не иначе, чтобы выжить нас отсюда. Вот я ему по родственному все припомню... Где он, кстати?

Валяй, с несколькими поленьями в руках, вышел из-за угла дома. Он был в одних узких джинсах и оказался довольно замечательно сложенным и отлично развитым плечистым мужчиной в расцвете лет и пике физической формы. Он куда сильнее, чем вечером, прихрамывал на правую ногу, и заботливый Сергей, совершенно позабыв, что только что не то хотел припомнить брату что-то, не то собирался набить ему морду, не преминул заменить утреннее приветствие вопросом:

- Что ты так расхромался, Валяй?

- Да змеиный укус побаливает... - нехотя буркнул тот.

- Вчера ты говорил, что все почти прошло!

- Говорил... Так, перегрузочка вышла... Ничего страшного, не впервой, - сухо отозвался Валяй и скользнул взглядом по стоящей на крыльце женщине.