Отступник

Кшан так просил Шепа оставить Цьева в покое, забыть о происшествии на реке, но Шеп был неумолим. И в следующую же ночь Шеп и Кшан привели Цьева в одно из лесных убежищ...

Даже после стольких лет в душе Цьева нет-нет, да и вспыхивала горькая обида. А тогда... Ох, тогда Цьев чувствовал себя самым несчастным существом на свете...

...Он сидел на скамье у стены и молча смотрел, как Кшан и Шеп раздеваются, разводят огонь в очаге. Он ждал, что вот-вот снова начнутся упреки, увещевания, угрозы... Чтобы от него отстали, лешонок готов был пообещать что угодно.

- Сейчас мы сделаем все, что нужно, и будем спокойны, что сегодняшний случай не повторится, - заметил Шеп.

- Ты... Ты уверен, что нам непременно нужно проделать с ним это? Кшан в замешательстве взглянул на братишку и нетерпеливо взял Шепа за плечи. - Не спешим ли мы? Он отойдет немного, станет поспокойнее...

- Он никогда теперь не отойдет, - покачал головой Шеп. - И ты это знаешь.

Освободившись от рук Кшана, он достал из сумки свой превосходный острейший нож и провел пальцем по лезвию.

- В таком деле, как выживание, лучше поспешить, чем опоздать, проворчал Шеп. - Не трясись, я буду осторожен. Обещаю тебе, это не будет через чур мучительно.

Кшан передернулся:

- Цьев еще ребенок. Мне его жаль.

- Когда он в следующий раз не сможет сдержаться, а он не сможет, в этом я уверен, и его схватит Пряжкин и посадит на кол, твоя жалость его не спасет. Не думай, что все это доставит мне удовольствие, - насупился Шеп. Но если мы с тобой не будем сейчас немного жестоки, опасность разоблачения будет слишком велика. Ты уверен, что твой Цьев, вдохновленный сегодняшним успехом, завтра же не удерет в деревню мстить Пряжкину?

- Я не удеру! - встрял Цьев, но брат строго посмотрел на него и ответил Шепу:

- Нет, пожалуй, я в этом не уверен... Но, Шеп, мы лишим его самозащиты!

- Дополнительная сила станет для него не самозащитой, а самоубийством!

- жестко сказал Шеп.

Цьев, молча слушал их, стараясь понять. Слова произносились очень странные: "через чур мучительно", "проделать с ним это"... С "ним" - это с Цьевом, ясное дело. А вот что такое "это" решили с ним проделать взрослые лешаки, малыш не мог сообразить, но чувствовал недоброе. Он никак не мог понять, что затеяли Кшан с Шепом. Да, они были рассержены и обескуражены тем, как быстро и отчаянно Цьев убил на реке человека. Но Цьев был уверен, что уж кто-кто, а Кшан никогда не причинит ему зла.

- Я больше не буду! - попробовал Цьев свой обычный прием.

- Не будешь, малыш, это верно, - вздохнул Шеп. - Держи его, Кшан!

Кшан шагнул к братишке, сел рядом и быстро, одним рывком пересадил его к себе на колени спиной к Шепу.

- Цьев, послушай меня, - торопливо заговорил старший брат. - Я очень люблю тебя, я хочу, чтобы ты уцелел. Поэтому не сердись на нас с Шепом, мы должны это сделать...

Малыш покосился на брата, вздохнул, пожал плечами и ничего не ответил.

- Мы постоянно бываем среди людей, - продолжал Кшан. - Нам нельзя выделяться среди них. Но человеческой одежды и обуви, и даже перчаток для этого мало. Нужно не выдавать себя поведением. А ты... Ты не можешь сдерживаться, это мне теперь ясно. По осени ты чуть не убил Валю, сегодня ты отыгрался на человеке, который совершенно ни при чем. Я тебя не виню, пойми. Но нам нужно сделать все, чтобы ты не смог повторить сегодняшнее, даже если бы захотел!

Цьев снова взглянул на брата в открытую и уточнил:

- Что вы хотите от меня? Я же сказал, что больше не буду!

- Надо сделать с тобой две вещи... Великий Нерш знает, как мне больно, но Шеп прав, и это нужно сделать... - с тоской произнес Кшан и руки его, держащие Цьева, задрожали.

Цьев посмотрел на брата повнимательнее. И его глаза раскрылись еще шире:

- Кшан, ох, Кшан, что ты такое задумал?!!

Кшан осторожно провел ладонью по волосам Цьева, по вытянутому кончику ушка и судорожно сглотнул слюну.

- Так нужно, Цьев, для твоей же безопасности... - выдавил из себя Кшан, силясь улыбнуться, но у него тряслись губы. - Ты должен стать похожим на людей. Это не будет очень больно...

Цьев не стал дожидаться дальнейших разъяснений. Ему стало ясно, что пришла пора удирать. Пользуясь тем, что разволновавшийся Кшан держал его слабо, Цьев соскочил с колен брата, сорвался с места и выскочил за дверь. Проваливаясь в снег, он побежал прочь.

За спиной он услышал гневный голос Шепа:

- Кшан, ты дурак! Разве так делают?! Сначала надо было сделать все, а потом оправдываться!

Шеп бросился следом, с легкостью догнал лешонка и подхватил его, сунув под мышку. Цьев отчаянно извивался, но Шеп притащил его в убежище. Донеся мальчишку до лежанки, Шеп сунул его Кшану и раздраженно бросил:

- Держи, да покрепче! - а сам потянулся за ножом.

Цьев выгнулся, напрягаясь всеми мышцами, но Шеп ловко собрал в один пучок длинные волосы лешонка, сжал их кулаком на самой макушке и отрезал их своим ножом. Когда он выпустил волосы Цьева, лешонок мотнул головой, но не почувствовал привычной тяжести прядей. Волосы не достигали даже плеч.

- Да вы что?!! - заорал он, не веря. - Как вы могли?!! Вы с ума сошли!