Отступник

– Все то время, что я провел в Англии, скованный по рукам и ногам службой Эдуарду, – предавая своих друзей и сражаясь с соотечественниками, что, по вашему мнению, было совершенно необходимо, – Джон Комин оставался здесь, стараясь заручиться поддержкой во имя собственных честолюбивых устремлений. Будь оно все проклято, Джеймс, этот человек сам хотел стать королем! Естественно, он бы никогда не поддержал меня!

– Никто из нас не может знать наверняка, что он…

– Все эти годы я следовал вашим советам и доверял вам, как и мой дед. Я никогда не спрашивал себя, почему вы хотите, чтобы я взошел на трон. Но теперь, думаю, я все понял. Вы этого вовсе не хотели. Без короля должность сенешаля приобретает особую важность, не так ли? Вы отчаянно стремитесь вернуть себе былую власть и решили воспользоваться для этого мной. Вы говорите об искуплении? – Роберт шагнул к сенешалю. – Так вот, кровь Джона Комина – не только на моих руках, но и на ваших тоже. И нам обоим придется пожинать эту бурю.

На этот раз, когда он направился к выходу, сенешаль не остановил его.

Роберт быстро шел по лагерю, не отвечая на приветствия или вопросы, с которыми обращались к нему те, кто попадался ему на пути. Отыскав укромный уголок на берегу Клайда, он сел и стал смотреть на эстуарий. Набрав горсть мелких камешков, он начал швырять их в воду. Они подпрыгивали по поверхности, прежде чем утонуть. Ветер трепал его волосы, а в душе, захлестываемый холодным чувством вины, медленно угасал гнев.

«Ты сказал нам, что произошел несчастный случай».

Он мог солгать им всем. Господь свидетель, он был весьма опытен в обмане. Но он не мог обмануть самого себя.

Он пытался оправдать в собственных глазах убийство Джона Комина, говоря себе, что мстил за Уильяма Уоллеса и за преступления Коминов, совершенные ими против его семьи. Говорил себе, что это было честное убийство, совершенное ради его деда. Он говорил себе то же самое, что сказал Джеймсу и остальным: если бы я не ударил первым, Комин убил бы меня. Но это была лишь часть правды. Он не мог отрицать, что в тот момент, когда всадил кинжал под ребра Комину, он сделал это не только из страха или мести. Он сделал это ради чистого наслаждения. В ту долю секунды он хотел лишить Комина жизни не ради кого-то еще, а ради самого себя. Ради того, чтобы испытать жаркое всепоглощающее удовольствие.

Подобрав очередной камешек, Роберт принялся крутить его в пальцах. Мыслями он вернулся в то время, когда ему было всего шестнадцать и он стоял в церкви аббатства Скоун вместе с остальными лордами королевства, а они яростно кричали друг на друга. Только что стало известно о смерти Норвежской Девы и о том, что наследование опять оказалось под вопросом. Он вспомнил мрачный голос деда и то, как отец Джона Комина потянулся за кинжалом, угрожая им старому лорду. Тогда Роберт выхватил свой меч, чтобы защитить деда. Он приставил острие клинка к горлу лорда Баденоха, и все присутствующие разом умолкли. Дед положил руку ему на плечо и приказал убрать меч в ножны. Роберт нахмурился, вспоминая собственный голос, который спустя годы вновь зазвучал у него в ушах.

«Почему ты не позволил мне убить его, когда сам нападал на его замки? Ты же ненавидишь его!»

«Да! И эта ненависть способна разрушить королевство!»

Поднявшись, Роберт отогнал воспоминания. Что сделано, то сделано. Нет смысла оглядываться назад. Через две недели он станет королем. В конце концов, этого хотели они все, эти мужчины, живые и умершие, которые сейчас донимали его своими вопросами. Роберт опустил взгляд на камешек в руке и швырнул его в реку, а потом повернулся и зашагал прочь. Он уже не увидел, как по воде побежали круги.

Глава пятьдесят вторая

Вестминстер, Лондон 1306 год

Молодые люди собрались в аббатстве, наполняя его своим теплым дыханием и запахом пота. Их было около трех сотен; они шутили и смеялись, обуреваемые жарким восторгом, пытаясь увидеть, как посвящают в рыцари тех, кто стоит в первом ряду, и с нетерпением ожидая своей очереди. Большинство из них провели ночь на службе в близлежащей церкви Рыцарей Тамплиеров, на ее холодных каменных плитах, чувствуя, как немеют колени. Вокруг них среди мраморных колонн и саркофагов плечом к плечу стояли лорды и леди, наблюдавшие за спектаклем.