Отступник

Хотя было еще рано, в лагере уже кипела жизнь, и в обрывках разговоров и взрывах смеха ощущалось радостное возбуждение. Высокопоставленные магнаты расположились в городке, тогда как сам Роберт вместе с семьей остановился в самом аббатстве. Он испытывал душевное смятение, вернувшись почетным гостем на место собственного же преступления. Впрочем, он с облегчением узнал, что престарелого аббата, с которым у него вышла стычка, когда он и Рыцари Дракона увозили отсюда Камень Судьбы, сменил энергичный молодой человек, который с радостью предоставил себя в распоряжение будущего короля.

Проследив взглядом за слугами, носившими всевозможные принадлежности для предстоящей церемонии, Роберт заметил парочку, прогуливавшуюся в саду неподалеку. Это были его сестра и Кристофер Сетон. Они шли рядышком, почти касаясь друг друга головами, и о чем-то беседовали. Пока Роберт наблюдал за ними, Кристина остановилась у куста розмарина и наклонилась, чтобы потрогать его листочки. Кристофер присел на корточки рядом с ней, не сводя с нее глаз, пока она что-то с улыбкой говорила ему, и кивнул в знак согласия.

Проявления простой привязанности на фоне подготовки к знаменательному событию подняли Роберту настроение. Он вдруг страстно затосковал о том времени, в котором не будет места войнам и раздорам. Он был решительно настроен предложить мужчинам и женщинам, которые последовали за ним, новую Шотландию под своим правлением, королевство, свободное от ига Англии. Он вспомнил мир, существовавший до того, как Александр III погиб, сорвавшись со скалы, до того, как на трон взошел Джон Баллиол и бездарно растранжирил все их свободы. Глядя на своего друга и сестру, Роберт поклялся, что вернет те счастливые дни. Теперь, когда зеленый холм готовили к его инаугурации, когда из лагеря доносились звуки бьющей ключом жизни, а он ощущал ласковое прикосновение теплых солнечных лучей к своему лицу, все это казалось возможным.

Услышав звон кольчуги за спиной, Роберт обернулся и увидел, что к нему направляются два его рыцаря. Оба выглядели крайне серьезными. Он поставил их охранять внешнюю границу городка и аббатства, не желая рисковать и дать кому-либо из своих врагов шанс испортить этот долгожданный праздник. За рыцарями, чуть поодаль, шли еще три человека. С ними была какая-то женщина.

– Сэр, тут одна женщина утверждает, что является вашей давней знакомой. Она просит разрешения поговорить с вами с глазу на глаз.

Роберт уставился на женщину, одетую в простое платье и кутавшуюся в цветастую шерстяную накидку, в которой тонула ее худенькая фигурка.

– Она сказала, как ее зовут?

– Бригитта, сэр. Она сказала, что вы знаете ее тетку. Эффрейг.

Роберт удивленно выдохнул, услышав это имя, и новыми глазами посмотрел на женщину. Когда-то давно, в прошлой жизни, он крался за ней по поросшим папоротником холмам в окрестностях Тернберри, выискивая жилище Эффрейг. Он смутно помнил, как она сидела рядом с ним на корточках у костра в тот день, когда он упал с лошади, и влажной тряпицей вытирала кровь с его лица.

– Приведите ее сюда, – распорядился он.

Он смотрел, как рыцари ведут ее к нему, взяв в кольцо. По мере приближения лицо Бригитты виднелось все отчетливее; кожа туго обтягивала скулы и подбородок, а из-под капюшона выбивались пряди черных волос. Это изможденное лицо с ввалившимися щеками еще напоминало девчонку с мышиным хвостиком, которую он знал когда-то, но очень слабо. Годы стерли те черты, которые казались ему знакомыми. Он жестом приказал своим людям удалиться, но они отошли на пару шагов и остановились. За спиной у Бригитты болтался мешок, а башмаки на ногах густо облепила дорожная грязь.

Она наклонила голову.

– Сэр Роберт.

– Бригитта? Что ты здесь делаешь? – Он нахмурился, вопросительно глядя на нее. – А…

– Тети со мной нет, – ответила Бригитта прежде, чем он успел задать вопрос. По-гэльски она говорила с западным акцентом, живо напомнив ему мать. – Она хотела бы присутствовать на вашей коронации, но уже слишком слаба для столь дальней дороги. Поэтому вместо себя она прислала меня. – Бригитта помолчала, склонив голову к плечу, и в ее голубых глазах плескалось жидкое золото солнечных лучей. – Она спрашивает, почему вы не навестили ее в Тернберри зимой.

– Я собирался, – ответил Роберт, и ложь легко слетела с его языка, в отличие от гэльского, на котором он не разговаривал уже давно. – Но мне приходилось быть осторожным. Я думал, что англичане придут за мной.

Откровенно говоря, он не хотел видеть старую женщину. Многое изменилось с тех пор, как он пришел к ней и попросил сплести его судьбу. Тогда он был молодым и наивным, взбудораженным своим разрывом с отцом и королем Эдуардом, и у него кружилась голова от новообретенного чувства свободы, независимости и собственного решения стать королем. Каким бы серьезным ни казался ему ритуал, события, произошедшие с ним впоследствии, научили его житейской мудрости и сделали из него циника. Заклинания и молитвы потеряли свою прежнюю значимость. Он вспомнил о черных внутренностях пустой шкатулки, отражающихся в самих себе.