Отступник. Изгнанник. Воин

С искаженным от возбуждения лицом дров взмахнул мечом и снес ей голову с плеч.

– Отмщение! – прокричал он, обращаясь к Дзирту; его лицо искажала гневная гримаса, глаза горели огнем, который показался оцепеневшему юноше демоническим.

Еще раз полоснув по безжизненному телу, воин кинулся прочь в поисках новой жертвы.

Мгновением позже другой эльф, на этот раз совсем молоденькая девушка, выбралась из гущи резни и бросилась по направлению к Дзирту, выкрикивая одно и то же слово. Язык наземных эльфов был незнаком Дзирту, но, взглянув на прелестное, залитое слезами лицо девушки, он понял, что она говорит. Глаза ее были прикованы к трупу у его ног; казалось, отчаяние пересиливало страх за собственную неотвратимую участь. Она могла кричать лишь «мама!».

Ярость, ужас, страдание и множество других чувств овладели Дзиртом в этот страшный момент. Необходимо было отбросить эти чувства, раствориться в слепом неистовстве, с каким дралась его родня, принять ужасную реальность. Если бы только удалось подавить муки совести, терзавшие его!

Девочка-эльф кинулась к Дзирту, но едва ли заметила его. Глаза ее не отрывались от мертвой матери, а шейка обнажилась для неотвратимого удара. Дзирт поднял саблю, уже не способный отличить милосердие от убийства.

– Правильно, брат! – услышал он обращенный к нему возглас Дайнина, прорвавшийся сквозь вопли и крики его товарищей и прозвучавший в ушах Дзирта как обвинение. Дайнин, в крови с головы до ног, стоял посреди груды тел поверженных эльфов. – Теперь ты знаешь, какая это честь – быть дровом! – И он победно выбросил в воздух кулак. – Сегодня мы умиротворим Паучью Королеву!

Дзирт зарычал, вторя брату, и повернулся, чтобы нанести убийственный удар.

Он едва не нанес его. В своей слепой ярости Дзирт До'Урден чуть было не уподобился своей родне. Он уже готов был сделать то, от чего погасли бы глаза прелестного ребенка….

В последний момент она подняла голову, и глаза ее, как темное зеркало, отразили ожесточенное сердце Дзирта. В этом отражении, перевернутом образе ярости, двигавшей его рукой, Дзирт До'Урден обрел себя.

Следя краем глаза за Дайнином, он сделал широкий взмах саблей и опустил ее рядом с ребенком, не причинив ему вреда. Тем же движением, помогая себе второй рукой, Дзирт схватил девочку за край туники и бросил на землю вниз лицом.

Она вскрикнула, испуганная, но оставшаяся невредимой, и Дзирт увидел, как Дайнин снова поднял вверх сжатый кулак и помахал им.

Нужно было действовать быстро: бойня приближалась к страшному концу. Он осторожно провел саблей по спине ребенка, распоров одежду, но не настолько, чтобы задеть нежную кожу. Кровью обезглавленного трупа он завершил инсценировку, испытывая мрачное удовлетворение от мысли, что мать девочки-эльфа была бы счастлива узнать, что, умерев, она спасла жизнь своему ребенку.

– Лежи тихо, – прошептал он малышке на ухо. Дзирт знал, что она не поймет его языка, но постарался, чтобы голос его прозвучал достаточно спокойно и помог ей разгадать замысел. Оставалось надеяться, что в следующий момент, когда к нему подойдут Дайнин и остальные, они не заметят обмана.

– Хорошая работа! – оживленно произнес Дайнин, дрожа от радостного возбуждения. – Два десятка чудовищ мертвы, а ни один из наших даже не ранен!

Повелительницы Мензоберранзана наверняка будут довольны, хотя нам и нечем поживиться у этих жалких созданий.

Посмотрев на окровавленную кучу у ног Дзирта, он потрепал брата по плечу:

– И они думали, что им удастся убежать? Дзирт отчаянно старался подавить отвращение, однако Дайнин был настолько опьянен кровавой бойней, что не замечал ничего вокруг.

– Но только не от тебя! – продолжал он. – За Дзиртом – двое убитых!

– Нет, один! – запротестовал другой воин, шагнув вперед.

Дзирт крепко сжал рукоять сабли и собрался с духом. Если этот дров разгадал его уловку, Дзирт не отдаст жизнь ребенка без боя. Он убьет соратника и даже брата, чтобы спасти это существо с сияющими глазами, – или сам будет убит. По крайней мере, он не увидит, как погибнет девушка. К счастью, этого не произошло.

– За Дзиртом девчонка, – сказал Дайнину дров, – а мать убил я! Пронзил ее мечом еще до того, как твои брат вынул саблю из ножен!

Очевидно, это был рефлекс, бессознательный удар, направленный против всего окружающего зла. Дзирт даже не понял, как это случилось, но мгновением позже увидел, что хваставшийся дров лежит на земле, схватившись за лицо, и стонет.

Только тогда Дзирт почувствовал жгучую боль в руке и увидел, что сжимающий саблю кулак весь в крови.

– Что это с тобой? – спросил Дайнин. Лихорадочно ища выход, Дзирт не ответил брату. Он посмотрел вниз, на корчившегося на земле соплеменника, и вложил в исторгнутое проклятие всю ненависть, кипящую в сердце, дабы у остальных не осталось никаких сомнений:

– Если еще когда-нибудь ты украдешь у меня победу, – сплюнул он, стараясь говорить как можно искреннее, – то на место этой отрубленной головы я поставлю твою!