Отступники

То ли день стал настолько короче, то ли в больнице времени провели больше, чем ожидала. Когда последние скобы остаются внизу, и я выбираюсь наружу, над Городом уже ночь. Выход из вентиляции на небольшом пустыре с обратной стороны больницы. Рядом мусорные контейнеры. Закидываю в один из них уже не такой белоснежный халат. Оглядываюсь. Вроде никого. Привычно отмечаю расположение камер. Их всего две, и ни одна не направлена в мою сторону. Пробираюсь вдоль стены, стараясь держаться в тени. И вдруг неприятным холодом обдает внутри – кепка! Она осталась где-то в больнице. Но тут же успокаиваю себя. Вряд ли по ней можно опознать владельца. Решат, забыл кто-то из персонала.

Улицы пусты, как и всегда. Слышу вдалеке гудок поезда. Только теперь понимаю, что за несколько месяцев успела отвыкнуть от множества мелочей, прежде составлявших основу моей жизни.

Шаги ночного патруля, неторопливый разговор – всё это доносится задолго до того, как охрана появляется в поле зрения. Успеваю затаиться и, незамеченная, миную все посты. Цветник ночью выглядит пугающе. Но что он в сравнении с предстоящей прогулкой по лесу? Нет, боюсь не диких животных: за все дни, проведённые в лагере, я видела их только в зоопарке, в клетках. Думаю, волк на школьной экскурсии – редкое исключение. Волнует другое. Как найти укрытие наблюдателей? Я очень смутно помню, как убегала оттуда. Волнение сыграло со мной злую шутку: вместо того, чтобы запоминать ориентиры, думала о предстоящей встрече.

А что если все ушли?

Едва не застонав, прекращаю ворошить листья, прячущие лаз. Ведь сама, сама сказала, чтобы они уходили. Что же теперь?

Нет, Лама не поступит так. Он скорее отправится в Город, чем просто уйдёт. Он ведь знает, прекрасно знает, что вернуться домой я не могу. Главное – выбраться в лес. Там меня найдут.

По рукам ударяет луч света. Сначала оторопело смотрю на него, соображая. А после отшатываюсь. Охрана! Я совсем забыла, что они всегда стоят по периметру, когда наступает ночь. Бежать, не попасть в их руки! На что способен охранник, поймавший изгнанную? Слишком многое не сделано в этой жизни. Слишком многое не сказано. Я бегу и хочется завыть от отчаяния. Свет фонарика вновь подрезает меня, и я падаю в высокую траву и накрываю голову руками, как будто это может помочь. Шаги все ближе, пятна света окружают неровным кольцом.

–Где-то здесь,– доносится хриплый голос.– Осторожнее, не упустите.

Я думаю об Эрике. Насколько же бестолковая вышла встреча. Такой ли представляла ее себе? Передатчик, подвал с тошнотворным запахом. Страх, что кто-то заметит или услышит. Не попрощалась, не обняла даже. Вспоминаю обиду в прозвучавшем "Только?". Что он теперь подумает обо мне? Какой я была в его глазах? Ворвалась, ничего не сказала, втянула в проблемы. Я использовала его. Использовала Эрика. А что если он соврал мне, что не будет ему ничего? Что если его сейчас допрашивают? А если…

Щёки мокрые от слез, и земля под щекой тоже.

–Смотри!– голос патрульного над самой головой.– Ушла мерзавка! Вон, смотри же!

Ничего не понимаю, а пошевелиться страшно. Шуршит трава – всё дальше и дальше. Гулко стучит в ушах. Кажется, всё это время я не дышала. Не поднимая головы, ползу по направлению у лесу. Снова слышу гудок, совсем близко. Приподнимаюсь и вижу, как из деревьев вырывается поезд, набирает ход. И словно вырезают несколько мгновений из жизни: вот я лежу, но в другую секунду уже бегу за поездом, готовая запрыгнуть. Наперерез бросается тень, сбивает с ног. Больно удаляюсь о землю, шиплю сдавленно, вырываюсь.

–Куда тебя опять несет, сумасшедшая?– шёпотом кричит тень голосом Ламы, а его руки удерживают мои.– Голову оторву, Сель! Как можно быть такой ненормальной?!

Продолжая вырываться, снова всхлипываю – теперь в голос.

–Разревись мне еще. Нашла время. Зря я что ли охрану по ложному следу пустил? Давай покричи, чтобы наверняка услышали.

Он тянет меня за руку, поднимая с земли. И мы бежим. Через железную дорогу, через поле, по лесу. Что это, опять слезы? Нет – дождь. Отсыревший, весь в земле, свитер холодит тело, несмотря на плотный комбинезон под ним. Или трясёт от волнения? Лама бежит всё медленнее, переходит на шаг.

–Вот теперь можешь плакать,– милостиво разрешает он.

И я смеюсь.

-Как ты понял, где меня искать?

Лама, не оборачиваясь, идет впереди.

–Как? Но ты же сама рассказывала, как выбиралась из Города. У костров, помнишь?

Помню. И помню еще то, что Ламы как раз там не было. Впрочем, удивляться бессмысленно: он из тех людей, которые всегда всё знают.

–Марк нашел кое-что,– признается вдруг Лама.– Прости, пришлось залезть в твой рюкзак: мы хотели понять, взяла ли ты с собой оружие.

–И что там?– пропускаю мимо ушей его оправдания.

–Ещё одна фотография. Почему-то она лежала отдельно.

Все интереснее и интереснее. Что ещё заготовил для нас Стив? Когда наступит конец его сюрпризам?

–Это снова Шон. Правда, сфотографирован издалека, в толпе людей. И знаешь, что любопытно? Марк узнал его.