Отступники

«Открыть входящие».

«Здравствуй друг! Тебе надоело то, что девушки (незнакомое слово) над размерами твоего …[текст отсутствует]… не отчаивайся! Мы поможем тебе с твоим маленьким подбородком! Отправь простое сообщение на короткий…»

Реверанс на пределе слышимости выдавил из ноздрей слово, употребляемое обычно пиратами, когда кракен уже ободрал все паруса и только что взялся за главную мачту. Он не дочитал сообщение и удалил его, сопя от пьянящего ощущения вселенской справедливости.

Подобные письма были еще одной загадкой Истока. Зловещей загадкой. Их, несомненно, присылали змееподобные, мерзкие силы, ждущие скорого конца света. Эти письма вызывали ярость и отчаянье. Темные силы. И страшные. Реверанс склонен был думать, что они родом из Пустого Океана.

Второе письмо пришло от младших жрецов. Они предоставили подробный отчет по средним показателям мощности Сердца и графики изменения напряжения духа механизмов. Основной Терминал хорошо потрудился за прошедший месяц. Путем мелкой калибровки он смог повысить выход духа из Сердца на три доли. Мелочь, но приятно. Главное, это подготовить Исток к подключению нового, сильного источника питания.

Реверанс возложил на голову Признак Жреца. Признак напоминал песочные часы с матовым верхом и стеклянным низом. Он был довольно рискованным атрибутом. Стоило потерять бдительность, как эта штуковина, сидя прямо на голове, начинала с оглушающим шумом втягивать в себя воздух через отверстие в боку. Зачем Признак это делал и для чего изначально был предназначен, Реверанс узнавать не хотел. Стеклянное брюхо постоянно приходилось чистить от пыли и мелкого мусора. Реверанса это тяготило. Он прекрасно обошелся бы без Признака, но тот выглядел довольно претенциозно и величественно. Именно такой головной убор должен был венчать голову Жреца соприкасающегося с наследием, которое оставалось для стотри чужим, хотя было с ними с самого начала.

Признак паршиво держался и был довольно тяжелым. Даже после того как младшие жрецы владеющие Калеными Иглами приварили его к удобному шлему, первенец чувствовал себя как торговка с корзиной яблок на макушке.

— Броки ждут вас, Жрец.

Маширо стоял у дверей. Его мочки были одеты в затейливо расшитые шелковые рукава.

— Что ж, я готов.

На пол с керамическим стуком упала опостылевшая маска.

Они вышли из центрических покоев Жреца. Не сразу. Все двери в Истоке обладали собственной волей. Они открывались и закрывались, следуя какому-то внутреннему, принятому в сестринстве дверей, сложному кодексу. Очень просто было навлечь на себя гнев дверей. Например, оставив на неметалле черную полоску от подошвы сандалий. Основной Терминал, что самое неприятное, фактически признавал суверенитет Дверной республики и вмешивался в политику этого государства с видимой неохотой. В результате был написан Гримуар Дверей, в котором содержалось несколько тысяч заклинаний и ритуалов ублажения.

Реверанс со своим верным помощником, шел по мосту, нависшему над сонно мерцающей падью Сердца Истока. Здесь дыханье неизвестности становилось полностью осязаемым, оно колючими волнами обходило покои Сердца: глухой конический зал, в котором все звуки накрывало бесстрастное «о-х-х». Сердце дремало внизу, — расплывшаяся пурпурными витками спираль.

Реверанс на минуту остановился и посмотрел вниз, перегнувшись через поручни.

— Что-то слручирось, Жрец? — сдавленно осведомился Маширо, который всегда побаивался высоты.

— Ничего, мой друг, ничего, — Реверанс выпрямился. — Я вспоминаю, каким оно было раньше. Там внизу трещал холод способный раскрошить пламя в иней. Скоро там взовьется жар светозверя. Я смиренно ждал этого четыреста нерестов. А теперь не могу избавиться от нетерпения всего на несколько циклов.

Он еще раз поглядел вниз, улыбнувшись своей настоящей улыбкой. Маширо не заметил этой улыбки. Никто из людей не смог бы ее увидеть.

— Реверанс-семпай…

— Пойдем, — мягко произнес первенец.

Они вышли из покоев Сердца в широкий овальный коридор. В нем полоски голубоватого нестекла, вытянувшиеся вдоль покатых стен, несли потоки искаженных символов, которые невозможно было расшифровать.

«~Ǧ넮6W_ʯǔ⇬űĂLjηŝ» — беззастенчиво сообщали полосы.

Реверанс шел, соразмеряя свою величественную поступь с щелкающими полупрыжками Маширо. Он пробовал языком окружающий воздух, чувствуя таинственные, присущие только Истоку запахи искусственных материалов.

— Жрец, — одним голосом сказали стражники, стерегущие узкую ребристую дверь.

Подняв ее вверх за округло выступающие ручки, они пропустили Реверанса внутрь. Маширо остался снаружи.

Сложно-спроектированный зал, похожий на выдавленный в породе слепок ограненного алмаза, встретил первенца натянутым как тетива молчанием. Такое молчание обычно означает, что лучше бы тебе начать говорить первым.