Отступники Эскулапа

Молодые люди были по-своему счастливы, хотя и осознавали, с какими трудностями им придётся столкнуться после рождения ребёнка. Но больше всего Артём переживал за то, чтобы любимая никогда бы не смогла узнать об их кровном родстве. Для этого он специально встретился с Дмитрием Ивановичем и заговорил об этой деликатной теме. К его несказанному удивлению и полнейшему разочарованию, профессор Разин был по-прежнему категоричен. Он твёрдо заявил, что обязан сообщить об этом факте Хельге Генриховне. Правда, всё же пообещав, что пока ничего не станет говорить об этом самой Елене.

Результат подобной вести был довольно предсказуем: у старухи случился тяжелейший гипертонический криз, и в тот же день её экстренно госпитализировали в больницу.

И кто знает, как бы дальше складывались события в этой истории, однако спустя несколько дней после того как Петерсон попала в кардиологический стационар, Артём был жестоко избит бандитом Никитиным. В результате он так же был госпитализирован в ту же самую больницу, что и Хельга Генриховна, только оказавшись при этом в нейрохирургии.

Теперь, на больничной койке, у него было вдоволь свободного времени, чтобы щательным образом обдумать все события последних месяцев. С одной стороны, это позволило ему наконец-то осознать, что всё в его жизни не так уж и плохо, ведь результат встречи с бандитами мог быть и значительно хуже. С другой же стороны, Артёма всё чаще и чаще терзали воспоминания того июльского вечера, когда он видел Лену входящей в ресторан в компании Никитина. Ревность и подозрения теперь мучили его с удвоенной силой. И тогда, ещё лежа на больничной койке с дичайшей головной болью, он принял для себя окончательное решение.

Артём прекрасно понимал, что с этого момента обратного пути назад у него больше никогда не будет.

Глава 18

Кафе-ресторан «Мираж», что так уютно расположилось в центре города в окружении двух маленьких сквериков, всегда славилось у местной молодежи своей специфической атмосферой. А причиной этой популярности были молодые и не очень, вызывающе одетые девушки определенного рода деятельности. Этими легкомысленными особами данное заведение было заполнено почти в любой день недели, чему в немалой степени способствовал и тот факт, что владел им, правда, неофициально и через ряд подставных лиц, известный в областной столице криминальный авторитет по кличке Монгол.

В обычной жизни этого человека звали Лоськов Александр Сергеевич. Несмотря на такую очень даже «конкретную» кличку, навевающую мысли о восточном происхождении, по паспорту и национальной принадлежности был он стопроцентно русским человеком. Однако из-за его специфической внешности, именно такие ассоциации возникали у большинства преступных элементов, да и у простых граждан тоже, при взгляде на эти раскосые темно-карие узкие глаза и гладко выбритую до зеркального блеска большую круглую голову. Причём эти черты были настолько яркие, что мгновенно рисовали в воображении людей глубинные образы кочевых завоевателей из нашей далекой древнерусской истории.

Завершающим штрихом портрета бандита был высоченный рост и крупная комплекция тела. А такой немалый вес всегда требовалось поддерживать в форме, соответственно, и хорошо питаться. Вот что-что, а поесть Монгол очень даже любил, недаром же, как только у него появились серьезно ощутимые криминальные капиталы, то первым же делом он вложил их в покупку кафе-ресторана.

В данный момент, сидя в отдельном кабинете, располагающемся в правом дальнем углу общего зала, Лоськов совершал очередной приём пищи. На ужин он с упоением наворачивал всевозможные рыбные и мясные деликатесы, запивая это большим количеством свежего импортного пива своего любимого сорта «Guinness».

Завершив традиционную обильную вечернюю трапезу, мужчина расслабленно откинулся на удобном кожаном диванчике. Достав из нагрудного кармана фирменной джинсовой рубашки так любимые им сигариллы марки «Pipers» с ароматом вишни, он неторопливо закурил, в задумчивости выпуская ароматный дым в сторону изящно изготовленного декоративного потолка. Монгол был сыт и доволен. Покуривая натуральный табачок, он неторопливо перебирал пальцами свободной руки массивную золотую цепь, висевшую на его мощной «бычьей» шее.

Видимо, что-то решив для себя окончательно, Лоськов взглянул на золотые наручные швейцарские часы. На часах было девятнадцать часов пятьдесят девять минут – вечер был в самом разгаре.

Неожиданно в дверь кабинета постучали.

– Входи, – громко и грубовато рявкнул Монгол, сам, однако, при этом насторожился, с подозрением уставившись в дверь раскосым взглядом карих глаз.