Отступники (СИ)

«Дорога — это расстояние между двумя неприятностями» Предположительно, Сариф О’Толстоног Нехуд И’Животом, Последний скороход Тайного Султаната.

Жук лежал на корешках, закинув лапки на лапки, и предавался волнующим мечтам о готовых к оплодотворению самках его разновидности. Кроме них у него было все. Несложная хорошо оплачиваемая работа, остроумные диалоги с пауком из угла над книжным шкафом, личный картонный домик с шуршащей травой, и начальник, который закрывал глаза на его безделье.

Вот уже несколько дней его не беспокоили. И сам он не беспокоился.

Но вдруг жука пронзило знакомое зовущее чувство. Он вскочил на лапки и торопливо взлетел в воздух. С костяным стуком шмякнувшись на карту, он принялся метаться по ней в поисках истины. Он избегал карту вдоль и поперек, но так и не нашел искомого. Тогда жук взлетел на полку со свернутыми набросками, где хранился один с разметкой Южной части Белкового Океана.

Карты полетели вниз.

На шум в комнату вбежал Четвертый и обнаружил, что один из рулонов катается по полу. Магг поймал его и развернул. Жук прочно, как магнит на листе железа, сидел над координатами, которые свидетельствовали о том, что Серый сейчас форсирует открытый океан.

— П-паршивец… — пробормотал Четвертый. — Но как? И п-почему т-туда?

Он, не мешкая, связался по черепу с Миумуном. Слава Первому, тот был еще у себя в поместье, однако судя по шуму, он собирался уходить и мелкое зверье этому противилось.

— Как хорошо, что я в-вас з-застал, господин Миум-мун, — заговорил Четвертый.

— Я знаю, — прервал его Миумун. — Знаю, все знаю. Вор направляется к Соленым варварам. Четвертый, ленивая скотина, — прорычал он, подражая Великому Оно, — почему я узнаю об этом раньше тебя?

— П-прошу…

— Вот что, Четвертый, скажи своему Автору, пускай сегодня же свяжется с Торкеном. Похоже не за горами Третье вторжение Соленых варваров.

— З-змей…

— Не богохульничай, тля! Я сейчас тоже отплываю в ту сторону, так что связывайся со мной с помощью почтовых птиц. Все понял?

— Д-да.

— Что тебе нужно сделать сегодня?

— С-соообщить Автору, что С-соленые варвары…

— Нет, остолоп! Просто скажи ему, чтобы связался с Торкеном! Там его проинструктируют! Понял теперь?

— Да, господин Миумун.

Череп замолчал.

Четвертый отошел от столика и тяжело опустился в кресло. Жук, почувствовав неладное, слетел с карты и приземлился на рукав хозяина. Четвертый ласково погладил его по хитиновым щиткам.

— В-все будет хорошо, — сказал он тихо. — Вот увидишь.

* * *

Вилл метался в бреду. Его одолевали жуткие видения, которые лихорадкой вцепились в тело. Кровь помнила паучью секрецию, и с этим ничего нельзя было поделать. Можно было только пережить или погибнуть.

Каждая новая ступенька его кошмаров была чуть реальнее остальных, а потом он услышал печальную трель губной гармоники и понял, что она настоящая. Вилл схватился за нее как за спасательный трос и пополз вверх из душной бездны. Последние крохи своего забытья он преодолел хрипя от боли, рванулся словно через толщу льда и, наконец-то, открыл глаза.

Вилл, щурясь, глядел на костер, разведенный из грубо поколотых, здоровенных поленьев. Еще и сыроватых, вдобавок. Огонь еле теплился, с трудом облизывая шипящие чурки. Рядом лежало изрядно покромсанное дерево, в которое была воткнута уродливая двусторонняя секира.

Сам Вилл лежал на жесткой шкуре, которой кто-то застелил парковую скамейку. Вокруг царила совершеннейшая тьма, но где-то вдали сияли огни, там двигались неясные силуэты и переливались чуть слышные звуки. Наверху, слишком высоко, чтобы давать свет, висел на чем-то мигающий уличный фонарь. Потом он потух.

Вокруг, в сером сыпучем песке, который больше походил на золу, утопал всевозможный хлам. Какие-то узлы, рваные картины, тряпье, булыжники, посуда, большая клетка и даже сундуки распираемые сокровищами.

Звуки губной гармоники доносились справа. Вилл посмотрел туда и заметил во мраке неясную сгорбленную фигуру.

Тиу-пиу-ту-у-у, — пела гармоника печально, но с тайной надеждой.

Вилла поглотило непривычное, но прекрасное чувство совершенного покоя. Он не хотел, чтобы человек перестал играть, поэтому ничего не сказал, а просто продолжил наблюдать за неуверенными в себе язычками пламени.

Кажется, он задремал. Но как только гармоника смолкла, его глаза снова раскрылись.

Вилл выждал еще минуту, а потом сказал:

— Очень красиво. Кто вы?

Человек не отозвался. Он так и сидел, в недосягаемости дрожащего света костерка. Не шевельнувшись, не сменив позу.

— Мистер? — позвал Вилл.

Тишина.

Вилл приподнялся и подошел к костру. Огонь почти уже зачах, из последних сил царапая неподатливую чурку.

Вилл с неудовольствием покачал головой. Он подошел к стволу дерева и ободрал с него кору. Как следует размял ее, подложил в розоватое сердчишко пламени. Хотел подбросить туда же немного рваных картин, но потом подумал, что человеку с гармоникой этот хлам может быть важен.