Читаем Отступница полностью

Я благодарна изобретательности и упорству Асии за то, что нам удалось добиться, чтобы нам передали полицейские протоколы, в которых отец и другие люди описывают убийство моей матери.

Протоколы свидетельствуют, что мои воспоминания были очень точными. И все же я не исключаю, что ошиблась в некоторых деталях или отнеслась к кому-то несправедливо. За эти возможные ошибки должна отвечать одна лишь я.

В некоторых случаях я изменила фамилии или имена людей, не относящихся к нашей семье, поскольку я не хочу их компрометировать тем, что их имена упоминаются в книге, которая может вызвать в Марокко противоречивую реакцию, — особенно когда человек находит в ней самого себя. Поэтому не каждую Фатиму на самом деле зовут Фатимой. И не каждый Мохаммед действительно является Мохаммедом. Но имена и данные всех важных лиц в моей жизни не изменены.

То, что в этой книге близкие родственники моего отца выглядят не очень хорошо, имеет простую причину: они превратили годы моего детства и юности в тяжкое испытание для меня, моих сестер и брата.

С другой стороны, сейчас, спустя много времени я вижу, что мои дядя и тетка — какие бы причины ими тогда не руководили — взвалили на себя почти непосильную задачу: наряду со своими собственными девятью детьми вырастить также и семь приемных. Как и следовало ожидать, они при этом потерпели неудачу. Для меня это не утешение: слишком болезненны раны и унижения, которые они причинили мне. Но, по крайней мере, это является хоть каким-то объяснением их поведения.

СЛОВАРЬ

Аллах акбар — Аллах велик.

Аль хамду ли иллахи — хвала Аллаху.

Аль-Кадр — Ночь Могущества, важнейший религиозный праздник в период Рамадана.

Альмани — немец.

Амазигх — дословно: «свободные мужчины», название берберского племени, проживающего в регионе Сус.

Амми — дядя по отцовской линии.

Ана джи’аана — я хочу есть.

Аргания — растение, плоды которого содержат ценное масло.

А’ултма — ты моя сестра (бербер.).

Ахлан — привет.

Бакшиш — взятка.

Бен Серджао — квартал Агадира.

Бислама — до свидания.

Бисмилла — во имя Аллаха милосердного.

Гандура — голубая одежда жителей Сахары с короткими широкими рукавами и без капюшона.

Гнауа, гнауи — члены марокканской ветви секты вуду.

«Дар эль хаднана» — «Дом-приют», социальное заведение в Агадире.

Дарбо-ши-фааль — дословно: «Хотите узнать свою судьбу?»; прозвище женщин-гадалок.

Джейра — предместье Агадира.

Джеллаба — одеяние с капюшоном.

Дженуи — марокканское название острого ножа — мачете.

Джинн — двойственный дух, бывает добрым и злым.

Дирхам — марокканская валюта; 10 дирхамов равны 1 евро.

Дуаа — мусульманская молитва.

Ейд аль-Адха — ежегодный праздник жертвоприношения.

Закат — пожертвования нуждающимся в самый большой праздник Рамадана.

Замель — онанист.

Имам — настоятель в мечети.

Имие — мама.

Инал дин умук — я проклинаю веру твоей матери (страшное марокканское проклятие).

Иншалла — как Бог велит.

Иссауа — святые мужи.

Йе — да.

Кади — судья.

Казбах — гора неподалеку от Агадира, на которой расположена главная святыня гнауа.

Кускус — традиционное марокканское блюдо из манки.

Ла — нет.

Лала — вежливое обращение к незнакомой женщине.

Лилас — ночной ритуал гнауа.

М’семмен — очень тонкая лепешка, испеченная на сковороде.

Марракшия — женщина из Мараккеша.

Муэдзин — глашатай мечети, объявляет о времени молитвы и читает ее.

Нана — мята.

Нуво Талборжт — район Агадира.

Паша — высокопоставленный служащий суда.

Пти бонне — молодая служанка, рабыня.

Рамадан — месяц поста.

Садака — милосердное подаяние по пятницам, которым состоятельные мусульмане одаривают своих бедных собратьев.

Салал лааху алайхи вассалам — благослови его Аллах.

Салам алейкум — мир вам.

Салат аль-джума — полуденная молитва в святую пятницу.

Сахаруис — человек из пустыни.

Си, сиди — господин.

Сир ф’хальк — пошел вон!

Coxop — завтрак перед восходом солнца в Рамадан.

Сук — рынок.

Сура — глава Корана.

Сус — регион неподалеку от Агадира, получивший название от реки Сус.

Тагиджа — традиционное белое кепи.

Таджине — традиционный марокканский густой суп, приготовленный в глиняной посуде на углях.

Талиб — учитель в школе, где изучают Коран.

Ташл’хит — язык амазигхов.

«Тер де Ом» — международная организация помощи детям.

Уарда-ти — мой цветок.

«Ум эль банин» — «Матери детей» — социальное учреждение в Агадире.

Уэльд аль-кхахба — сын проститутки (грязное ругательство).

Фронто Полиссарио — Народный фронт борьбы за освобождение Западной Сахары.

X’шума — грех.

Хали — дядя по линии матери.

Халти — тетя.

Хамам — баня.

Харира — питательный марокканский суп из чечевицы, горошка, мяса и риса.

Хаха — детская игра, догонялки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее