Отступница

Оказалось, что Волтивер, до сих пор не проявляющий особого интереса к нашей перепалке, успел-таки прыгнуть вперед и подхватить меня во время падения.

А вот петух, не обладающий столь быстрой реакцией, затормозить вовремя не смог и удар когтистой лапой, предназначенный мне, пришелся по щеке моего спасателя, оставив длинный след, медленно наливающийся кровью.

— Как же вы меня оба достали, вместе со своим петухом!! — в сердцах рявкнул Волтивер, сбрасывая меня на траву, и неуловимым движением поднимаясь на ноги. — А ну пошел отсюда! — слова предназначались гордо марширующей вокруг нас птице, но нотки, прозвучавшие в голосе, заставили меня вздрогнуть, а Эммануила сделать еще один шаг в глубину озера. Пернатая скотина подозрительно замерла, прислушиваясь.

— Я сказал — вон!! — к голосу Волтивера примешалось звериное рычание, пробрав меня до мурашек, темно-карие, почти черные глаза мужчины на миг полыхнули краснотой. Петух, наконец, понял, во что вляпался, припал к земле и, испуганно кудахтнув, со всей возможной скоростью побежал по направлению к лесу, неуклюже взмахивая крыльями, где и затаился, испуганно зыркая из-за куста.

Волтивер досадливо тряхнул головой, глубоко вздохнул и, решительно выпрямившись, пошел к озеру, отмывать расцарапанную щеку.

* * *

Вечер медленно уступал свои права ночи, принеся с собой довольно ощутимую прохладу и небольшой ветерок. После жары, от которой не было спасения сутками напролет, такой перепад температуры заставлял ежиться от холода. Мы сидели у костра, мрачно жуя бутерброды с вяленым мясом и сыром, которые Волтивер захватил с собой в дорогу.

Сам Волтивер с нами принципиально на контакт не шел. И если возникала необходимость — задавал вопрос, и, выслушав ответ, снова принимал отсутствующий вид. Не давал ли Архип мне с собой каких-нибудь сборов или настоев? Не могла бы я их ему показать? Нет ли у меня аллергии на такие-то травы? и т. д.

Я чувствовала себя нашкодившим ребенком, в наказание лишенного внимания взрослых. И что злило меня больше всего — ничего не могла с этим поделать. Мне даже не к чему было придраться. Волтивер вел себя подчеркнуто вежливо, ни разу ни в чем меня не упрекнув и вообще не вымолвив ни слова без надобности. Эммануил также как и я, пришибленно сидел у огня с той лишь разницей, что мужчина к нему ни разу не обратился вообще.

Впрочем, Волтивера я тоже понимала — кому захочется быть нянькой при взрослых детях? Наша возня выглядела для него, по меньшей мере, смешно…

Я печально прихлебывала горячий отвар, наведенный мужчиной из найденных в Архиповом мешке трав (Архип ясновидящий что ли?!). Как он определял, что к чему относиться в этой мешанине, оставалось загадкой…

Отвар, кстати, был весьма недурен на вкус, легкий мятный аромат разбавлял запах корицы и сладкого яблока. Я допивала уже пятую кружку, с каждым разом чувствуя себя лучше и лучше. Горло почти полностью прошло. От усталости и упадка сил не осталось и следа. По телу разлилась приятная бодрость.

Волтивер в очередной раз молча забрал у меня опустевшую посудину (чашка, кстати, была одной-единственной — привезенной им в походной сумке), наполнил озерной водой, тщательно отмеряя количество, насыпал каких-то сборов и поставил на камушек к огню — кипятиться.

Я тоскливо посмотрела на стремительно темнеющий небосвод и тяжело вздохнула. И почему у меня не получается поддерживать с людьми нормальные отношения? Каким образом, я умудряюсь так или иначе все портить? Видимо, к этому нужен талант, коим природа от щедрот своих душевных наградила меня в полной мере.

Считается, что врагов (в отличие от друзей) можно нажить сравнительно легко. Но мне не повезло ни там и ни там. Если сложить всех моих друзей и недругов вместе, едва ли наберется количество пальцев одной руки.

Я всю свою жизнь нахожусь в неком вакууме. Вокруг люди — знакомые, родственники, соседи. Я постоянно вращаюсь среди них — общаюсь, встречаюсь, но в сердце живет бесконечное одиночество, доходящее порой до глубокого отчаяния.

Я никогда не понимала, чем они живут. Что может быть хорошего в бесконечном просмотре сериалов? Зачем общаться только ради того, чтобы поделиться очередной сплетней? За что так люто ненавидеть друг друга? Зачем бесконечно лгать и притворяться «ради общего блага»?

В последнее время жизнь потихоньку сжимала вокруг меня кольцо, создавая непроницаемый кокон, выбираться из которого уже не было ни сил, ни желания. Все чаще возникало непреодолимое желание уйти, убежать, затаиться… Чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать всего этого. Куда-нибудь в лес, подальше от людей, где природа бескорыстно дарует энергию, а темное ночное небо затягивает своей мистической силой, где можно закричать во весь голос от отчаяния. Где никто не увидит и не осудит…

Я прерывисто вздохнула и закусила губу, притянула колени к груди и крепко обхватила их руками, сжавшись в комок…